Когда в 1846 году Кнопп оборудовал Морозову первоклассный прядильный завод, «Ди Джерси» уже обладала паевыми правами в 122 российских предприятиях. Ставки в большой игре были сделаны, и уже на следующий год процветающая манчестерская фирма без видимых причин планово обанкротилась.
Политический характер такого щедрого инвестирования Англии в раскольников становится понятен с учётом глубинных протестных воззрений раскольников всех видов – от традиционных староверов до беспоповцев и сектантов-бегунов. Все они считали российского двуглавого орла символом сатанинского зверя, а любого православного царя – воплощением антихриста, которому нельзя поклоняться и покоряться.
«До самого дне судного непокоривым быти антихристу повелено». Но «близко то время, когда Спаситель на белом коне с небеси, сотворит брань с антихристом и… в это время все странники будут в рядах его воинства… и будут иереи Богу и Христу и воцарятся с Ним на тысячу лет – тысячелетнее царство справедливости». Но прежде должен свершиться великий суд, и казнь (именно казнь, а не отречение) последнего царя станет началом этого суда. Именно эти воззрения крайних сектантов-раскольников в конце XIX – начале XX века стали проекцией для революционных террористов всех мастей. Не исключено, что многих деятелей «вне правового поля» привлекала староверская дерзость в присвоении «неправедного имущества». Будучи сами вне закона, раскольники при любом удобном для них и трагическом для «остального» народа случае пользовались моментом для своего хищнического обогащения.
Во время эпидемии чумы купец-староообрядец Ковылин стал убеждать окрестных жителей, что моровое поветрие ниспослано за «никонианскую веру». Он устроил за Преображенской заставой карантин, в котором предлагал объятым страхом умирающим в специальном (общем) чане перекреститься в «истинную старую веру», а заодно пожертвовать во спасение души всё своё имущество. У находящихся в бреду и бессознательном состоянии согласия даже не спрашивали.
День и ночь ковылинские подводы свозили в его кладовые драгоценности несчастных. В качестве «отступных» перед Богом Ковылин возвёл две молельни.
Один из наиболее осведомлённых в вопросах раскольничества и сектантства, водивший дружбу со многими влиятельными старообрядцами