Затем он отдал распоряжение председателю Государственного комитета по телевидению и радиовещанию беспрестанно передавать в эфир информацию о порядке следования машин в кортеже, подчеркивая, что во втором автомобиле находятся Брежнев, Косыгин, Подгорный.
– Юрий Владимирович, – взмолился председатель Госкомтелерадио, – но ведь это всё равно, что при входе в подъезд вывесить объявление: «Уважаемые домушники, деньги находятся в квартире на втором этаже»! Если мои дикторы во всеуслышанье сообщат, что во второй машине находится всё руководство страны, то какой-нибудь пьянчуга обязательно запустит в неё бутылкой, это же ежу понятно!
Андропову было совсем не до ежей, поэтому он, вопреки своей привычке выражаться просто и без назидания, сказал:
– Вы – государственный человек, товарищ Месяцев, а не феодал! С каких это пор в Госкомитете появились в а ш и дикторы? Да и вообще, ежи какие-то у вас на уме… Может, вас на зоопарк перебросить? Имейте в виду, что телевизор и радиоприёмник у меня включены, поэтому я лично прослежу за работой в а ш и х дикторов… До свидания!
Месяцев понял, что у Андропова, этого с виду плюшевого медвежонка, стальные челюсти. Через год он в этом убедится окончательно: его место займет «железный канцлер» телерадиоэфира Сергей Лапин.
…Последнее, что сделал Андропов перед тем, как Ильин нажал на спусковой крючок, – позвонил в машину Брежнева и предложил немедленно перестроиться, заняв в кавалькаде последнее, пятое место.
Перечить Леонид Ильич не стал, тем более что это было уже второе предупреждение и не от кого-нибудь – от высших чинов госбезопасности! Конспиратор он был отменный, поэтому, положив трубку, с наигранным недоумением обратился к Косыгину и Подгорному:
– А мы-то чего лезем вперед? Кого чествуют, нас или космонавтов? Скромнее надо быть, товарищи, скромнее…
Отодвинув задвижку разделяющей салон перегородки, он скомандовал водителю:
– Ну-ка, Виктор, быстро в хвост колонны… Чтоб мы последними были!
…Когда стихли выстрелы, лимузин с «Большой тройкой» рванул в Кремль и тут же врезался в машину скорой помощи, мчавшуюся на звук пальбы.
При ударе Брежнева отбросило на перегородку, и он рассёк в кровь бровь. Поэтому награды, как это видела вся страна, космонавтам вручал Подгорный.
Кстати, после инцидента у Боровицких ворот высшее руководство страны: Брежнев, Косыгин, Подгорный – никогда более не находились одновременно в одной машине или самолёте. Политбюро опасалось рецидивов «боровицкого синдрома».
Дело раскручивали в течение года.
Каждой сестре досталось по серьге: со своих постов слетели многие генералы и старшие офицеры Ленинградского военного округа. Добрались даже до военкома Смольнинского