«Причины, конечно, были. И очень даже уважительные – дырка в голове», – мысленно согласился Бондаренко и спросил:
– Как давно она вам звонила?
– Она вообще не звонила. Я пытался дозвониться на ее сотовый, но, увы…
Слушая маловразумительный лепет Гольцева, Бондаренко никак не мог понять, чего этот хренов бизнесмен, возглавляющий одну из самых крутых рекламных компаний, так боится? Неужто мучают угрызения совести, что не обратился в милицию, когда его благоверная умчалась из дома в неизвестном направлении? Странно, однако, что эти угрызения не проснулись в нем раньше. Неделю женушка шлялась неизвестно где, не отвечала на телефонные звонки, сама не звонила, а Гольцев сидел себе дома и ждал у моря погоды. Нанял бы частных сыщиков, что ли? Денег у него, судя по всему, куры не клюют.
«Ладно, хрен с ним. Поедем в морг, там на месте и разберемся», – подумал капитан и, сменив напористый тон на вполне официальный, сказал:
– Господин Гольцев, вам нужно проехать со мной на опознание.
– На какое опознание?.. Еще какие-нибудь украшения?
– В морг. На опознание трупа.
– Вы хотите сказать, что моя жена?.. – губы Гольцева едва заметно задрожали.
– Боюсь, что да. Примите мои соболезнования.
Гольцев схватил со стола стакан с водой, залпом осушил его и обессиленно рухнул в кресло. Его высокий лоб покрылся крупными каплями пота. Страх, который он так тщательно пытался загнать в глубь себя, так и рвался наружу. Он простонал:
– Господи!.. За что? За что мне такое наказание?! Что я сделал не так?
«Он даже не спросил, как она умерла», – подумал Бондаренко, но не стал заострять на этом внимания. Человек в шоке, вполне возможно, что все еще никак не может свыкнуться с трагической новостью. Но у Бондаренко не было времени приводить Гольцева в чувство.
– Попрошу вас поторопиться! – сухо напомнил он.
Бизнесмен суетливо вскочил. Схватил пиджак, висевший на спинке кресла, оделся, застегнулся на все пуговицы, поправил сбившийся галстук. Словно собирался не в морг, а на переговоры с деловыми партнерами. Отработанным движением сунул в карман сотовый телефон – и вдруг вновь опустился в кресло.
– Вы не возражаете, если я позвоню?
– Адвокату? – злая шутка сорвалась с языка Бондаренко ненароком, но Гольцев, поглощенный своими проблемами, не уловил в вопросе сыщика никакого подтекста.
– Нет. Не адвокату. Катиному дяде. Он – ее единственный родственник.
– Вы хотите, чтобы он поехал с нами?
– Нет, я хочу, чтобы на опознание он поехал вместо меня.
Какое-то время Бондаренко не сводил с собеседника цепкого, испытующего взгляда: «Неужели я ошибся и этот рыхлый нувориш имеет отношение