– Оно неплохо будет, – Глазунов уже сидел на диване и рассматривал ногти на пальцах правой руки, левой скреб небритую щеку.
– Когда свободен будешь?
– Я все время свободен, – честно сказал Павел.
– Тогда давай часиков в одиннадцать посидим на воздухе, поговорим. У вас там еще кафе «Отдых» работает?
– Работает, только у меня в нем кредит исчерпан.
– Не беда, – сказал Шурик. – Значит, договорились?
– Хорошо, – сказал Павел, кладя трубку и потягиваясь.
Он принял душ, выпил чашку чая с куском хлеба и ломтиком засохшего сыра, завалявшегося в отключенном холодильнике. Надел свежую майку, выстиранные джинсы. На майку клетчатую рубаху, а на голову натянул клетчатую бейсболку, повернув ее козырьком назад – так, чтобы шрам на лбу не был виден. Надел темные очки – старые и поцарапанные, разбитые кроссовки и направился на встречу.
Шурик подъехал на «Опеле», пыхтя, выбрался из салона. Его грузное тело вздрагивало, живот покачивался. Он махнул рукой, подзывая Павла к себе.
– Выглядишь ты ничего.
– В смысле? Ты что, меня фотографировать собрался? – засмеялся Глазунов.
– Я слыхал, у тебя неприятности были?
– У кого их не бывает? Без неприятностей только покойники живут, да и их черви едят, не к столу будет сказано. Чуть мотороллер свой с будкой не продал. На стоянке за него уже второй месяц не плачено.
– И эту проблему решим. Ты мне нужен. Пошли присядем.
Они сели за дальний столик под зонтик.
– Тебе чего заказать? – спросил Шурик.
– Порубать чего-нибудь и пивка литр.
– Хорошо.
Себе Шурик заказал бутылку минералки без газа, а собеседнику отбивную с салатом и два бокала пива. Когда все стояло на столе и Павел уже сделал первый глоток холодной золотистой жидкости, хмыкнул от удовольствия, Шурик его остановил.
– Погоди хлебать, вначале послушай меня.
– Со слухом у меня порядок. Я, когда ем и пью, неплохо слышу. Все остынет.
– Как знаешь. Дело есть, – подавшись вперед, прошептал Шурик, поправляя очки в старомодной оправе, но сегодня, в начале третьего тысячелетия, выглядевшие довольно стильно.
– Я слушаю, слушаю, говори, – жуя кусок мяса и запивая его пивом, поторопил собеседника Глазунов.
– Есть хорошая работенка, как раз по профилю, если, конечно, ты квалификацию снайпера за последнее время не потерял.
Павел перестал жевать, отложил вилку с ножом, вытянул перед собой обе руки – пальцы почти касались стекол очков Шурика.
– Что ты видишь? – спросил Глазунов.
– Руки вижу.
– Свои вытяни.
– Это еще зачем?
– А затем, что они у тебя дрожат, как осиновые листья, а у меня нет.
– Вижу.
Пальцы Глазунова с коротко обрезанными толстыми ногтями были неподвижны, словно это были руки манекена, а не живого человека.
– А вон туда посмотри, направо. Видишь желтый автомобиль? –