Зачем я пиджак унесла?
Как я хочу домой! Здесь свернуть нельзя, знак поставили, а раньше его точно не было.
Я ведь не потому сбежала, что испугалась обвинения…
Потому. Пиджак унесла, значит, потому. И в милицию не позвонила, и в «Скорую». Потому, потому, потому!
В любом случае, сбегать было бессмысленно – меня видела та женщина, которая из лифта вместо Марины вышла.
Она не соседка, соседок я знаю. Меня она вряд ли запомнила. И в той квартире, что напротив, она не живет. Просто пришла в гости или из какой-нибудь организации. Тогда на нее, скорее всего, не выйдут.
Я вот что скажу, когда из милиции явятся: у сестры не была неделю, у меня умер муж, была в плохом состоянии.
Что же я делаю? Господи, что же я делаю? Я придумываю, как избежать обвинения.
Так я и знала! Потому и пиджак забрала. Убила сестру, сбежала, а теперь придумываю…
Что это? Телефон звонит! Не брать! Чей это номер? Я такого не знаю. Может, уже милиция?
– Да, я слушаю.
Какая ужасная связь! Что за женщина звонит? Голос пьяный, невнятный, да еще сплошные помехи…
– Вас плохо слышно, перезвоните!
Не реагирует. Наверное, она в таком же состоянии, как я была вчера. Пьяная женщина – это ужасно, омерзительно. Да что она там говорит?
– Никогда не прощу! Я убью, убью ее все равно, эту суку… Я убью, я убью! А ребенка мне отдадут обязательно. Ребенок – мой. Мой по праву!
Да ведь… это же я, мой голос. Это я говорила вчера. Но как же… Как же такое возможно?..
Голос, мой голос, ушел из трубки. И помехи ушли.
– Слышала? – Мужской голос, молодой и трезвый, возник вместо него. – Это запись, как ты должна была догадаться. Я вчерашний твой рассказ с последующими комментариями, как видишь, записал.
– Кто вы? О господи…
– Вчерашний твой исповедник. Так вот, я не только пьяный бред твой записал, я все видел. Все, понимаешь? Я знаю, что ты убила свою сестру, и могу это доказать.
Глава 3
Дина
Папа пишет диссертацию, мама лежит в больнице, а бабушка умерла. Мы с Димкой предоставлены сами себе, некому больше нами заниматься. Хорошо это или плохо? Я пока не разобралась.
Бабушка умерла пятого мая. Утром, как обычно, накормила нас завтраком, проводила в школу, а когда мы вернулись домой, она была уже мертвой.
Мне кажется, я даже точно знаю время, когда это случилось, – в одиннадцать часов. В то утро, когда она в последний раз готовила нам завтрак, я вдруг почувствовала: бабушка сегодня умрет. Так и случилось. Я потом рассказала об этом Димке и пыталась объяснить, что во всем виновата, ведь, если я знала еще утром, не надо было идти в школу, мы должны были остаться и спасти бабушку. Но Димка не понял или не поверил, а может быть, хотел меня утешить. Он посмотрел на меня тем взглядом, каким всегда бабушка смотрела, и сказал, что я все выдумываю, ничего знать заранее я не могла, всякие предчувствия – чушь собачья, никто не может предвидеть смерть, если она случается вот так внезапно.
Никакая