Мы склонны считать, что те силы, которые оформляют наше существование, действуют на нас извне. Наши успехи и неудачи связаны в нашем сознании с тем, что происходит вокруг нас. Поэтому удовлетворенные люди считают этот мир отличным и хотят сохранить его таким, как он есть, в то время как неудовлетворенные требуют радикальных перемен. Склонность все объяснять внешними причинами остается даже тогда, когда совершенно ясно, что главное – в наших личных качествах: в наших способностях, в нашем характере, внешности и т. д. «Когда у человека что-нибудь не так, – говорит Торо, – и он не может выполнять своих функций, например, если у него болит живот… он тут же принимается за переделку… мира!»{3}
Вот почему неудачники сваливают свои неудачи на мир. Занятно, что и преуспевающие люди, как бы они ни гордились своей дальновидностью, силой духа, бережливостью и другими достоинствами, в сущности, тоже верят, что их успех – это результат случайного стечения обстоятельств. Уверенность в себе – даже у самых счастливых – никогда не бывает абсолютной. Они никогда не уверены, что им известны все составные части их личного успеха. Внешний мир кажется им механизмом хотя и отрегулированным, но не очень надежно, и, пока он «тикает» в их пользу, трогать его они боятся. Таким образом, сопротивление переменам и жажда перемен берут свое начало в одинаковых взглядах на жизнь, при этом сопротивление переменам может быть таким же сильным, как и жажда перемен.
Недовольство само по себе не обязательно ведет к желанию перемен. Чтобы неудовлетворенность превратилась в отрицание, должны существовать и другие факторы. Один из них – ощущение собственной силы.
Люди, испытывающие страх перед окружающим миром, как бы плохо они ни жили, о переменах не думают. Если форма нашей жизни настолько неустойчива и ясно, что контролировать условия нашего существования мы не можем, – мы стремимся придерживаться привычного и понятного. Люди часто превращают свою жизнь в постоянную рутину и с ее помощью противостоят чувству неуверенности и ощущению опасности. Этим достигается иллюзия, что непредвиденное приручено. Рыбаки, кочевники, крестьяне, т. е. те, кто зависит от неподвластных им элементов, или творческий работник, зависящий от вдохновения, или дикарь, испытывающий благоговейный страх перед внешними силами, – все они боятся перемен. Они стоят перед миром, как перед всемогущим судьей. Обездоленные тоже стоят в благоговейном страхе перед окружающим миром, боясь перемен. Суровые испытания голода и холода делают жизнь тяжелой, но тем не менее консерватизм бедных так же глубок, как и консерватизм привилегированных. Консерватизм бедных – такой же фактор сохранения существующего общественного строя, как и консерватизм богатых.
Люди,