– Скоро увидите всё в самом лучшем виде! – пообещал Бабаев.
После моста дорога уходила направо, вдоль пограничной полосы реки. Её загораживали крепкие массивные деревья, которые стояли, казалось, рука об руку, заслоняя собой солнце. Мы словно попали в тёмный коридор между густым дубовым строем и красноватой скалистой стеной. Но, не успев насладиться прохладой, я увидел свет в конце тоннеля. Бабаев загадочно молчал, лишь еле заметно улыбался. Как будто приготовленный для меня рюкзак со снаряжением был в конце этого самого тоннеля и уже отсвечивал всеми своими новыми металлическими карабинчиками, подавая знаки, куда двигаться: сюда, мол, сюда, искатели приключений, сейчас мы вам поможем подняться на небывалые высоты.
Но высот я уже больше не хотел, не интересны мне были и все остальные достопримечательности Ростков. Увиденного вполне достаточно: на озере был, деревню посмотрел, общее представление о том, как живут люди, имею; мост вполне сойдёт за местную диковинку, а Бабаевка тянет на музей деревянной архитектуры и зодчества. Я думал, как бы сказать: «Всё же есть, что ещё нужно? Фрукты, берег, какая-никакая река. Пикник. Давайте устроим пикник. И поговорим о счастье. Вы же знаете все ответы. Какой ещё альпинизм?». Но предложить это я так и не успел, мы подъехали к самому концу живого тоннеля. Здесь скала немного выступала вперёд, как бы преграждая путь.
– Вот и приехали, – наконец заговорил Бабаев, – Следуйте за мной. И прихватите фрукты.
Он направился прямо к скале, а я поторопился за ним, чтобы успеть отговорить от поспешных действий. Но дойдя до выступа, который преграждал дорогу, Бабаев свернул налево, будто зашёл в потайную дверь Медной Горы или сказочную пещеру. Я проследовал за ним, и мы оказались в некоем углублении, словно прорубленном в самой нижней части скалы, из которого, как из гаража, и тут я встал как вкопанный, … торчала голова огромного грузовика. Да, именно грузовика, я не ошибся. Неотёсанные угловатые формы явно свидетельствовали о том, что ему лет пятьдесят, но выглядел он свеженьким, налакированным, как богатая молодящаяся старушенция, воспользовавшаяся всеми известными миру косметологическими услугами. Массивная голова была окрашена в цвет медного загара, наверное, тщательно подобранного под главный оттенок Медной Горы. Тонированные очки – ветровые стёкла, видимо, из последней коллекции, украшали эту немолодую даму и даже придавали ей загадочности и шарма в модном нынче стиле пятидесятых. Я принялся оглядывать этот нелепый объект так, будто пытался найти хоть какой-то изъян в его деланной красоте, как это обычно бывает, когда мы видим перед собой откровенно старую развалину, эдакую моложавую старуху, собравшую себя по кусочкам и пытающуюся всем доказать, что