Санька достал фанерную пластинку величиной с хорошую плитку шоколада. Синим карандашом на фанерке был нанесен овальный контур носовой кабины планера. Санька взял лобзик и вставил в него тоненькую колючую пилку. Здесь уже сразу понадобилась помощь Степана. Ему было поручено изо всех сил зажать держатели лобзика с двух сторон, чтобы пилка оказалась сильно и звонко натянутой. Степан пыхтел, щеки у него покраснели. Вскоре пилка была надежно закреплена, и Санька приступил к выпиливанию из заготовки кабины планера. Периодически Саня попадал локтем в нос Степану, умудрявшемуся одновременно быть со всех сторон.
Задача аккуратной обработки краев детали напильником была доверена Степану. Фанерку закрепили в тисках. Степан дрожащими руками взял напильник и приступил к первому в своей жизни этапу самолетостроителя.
Прошло десять минут. Движения Степана стали плавными и уверенными, закусив язык, он с наслаждением вышлифовывал края детали, периодически отходил в сторону, любовался, приседал, смотрел с разных ракурсов, оценивающе цокал языком и снова приступал к делу. Вскоре фанерная заготовка приняла законченные очертания.
Сашка клеил крыло. На бумажном трафарете были разложены мелкие детали, деревянные реечки, похожие на вытянутую каплю воды нервюры. Маленькими гвоздиками, вбитыми прямо в стол (за порчу стола мама не ругала, понимала все правильно, в мужские дела не вмешивалась!) были очерчены границы крыльев. Санька ловко наносил капельки клея из запасного тюбика на рейку лонжерона, а затем прикреплял к ней тоненькие пластинки нервюр. (Тут картинки нужны) Крыло начинало обретать вид скелета древнего животного. В кладовке стоял густой запах ацетона. Степан настойчиво требовал поручить ему очередное важное дело.
В итоге, после двадцати минут нытья и заискивающих взглядов, Степану была выдана баночка яркой синей краски и дано поручение покрасить отшлифованную деталь. Степан устроился на полу и подозрительно надолго затих.
Доклеив крыло, Санька таким же образом собрал рули направления и высоты, закрепил на столе главную рейку фюзеляжа и принялся за папиросную бумагу. Ее нужно было очень аккуратно натянуть на крылья и хвостовое оперение. Санька так увлекся процессом, что совсем забыл про Степана…
Степан, лежа на полу, закончил красить нос планера, потом подул, чтобы он скорее высох, потом нарисовал сбоку морду кота с вытаращенными глазами. И, в связи с наличием сэкономленной краски, начал рисовать на всем подряд, что попадалось под руку. И не только под руку. Художником он оказался талантливым…
Когда Санька, закончив приделывать крылья к фюзеляжу, посмотрел по сторонам, вокруг уже было на что полюбоваться. По стенам рычали, махали хвостом, оскаливались и улыбались синие коты. Котов было очень