– Да зови меня просто – дед Шива. Чай уже почти породнились, – гоблин задорно хрюкнул и потеребил свою седую бородку. – Я хранитель щита. Ну и прорицаю немного. От как гляну на бабу аль мужика, так и прорицаю.
– Что ж тогда ко мне не вышли? Неужели не узрели, что я просто на работу устраиваться пошла и диверсий не замышляла?
– А тебя, девка, не могу прорицать, – развел руками мужчина. – Пытался, ан нет. Не выходить. Темнота и пустота, словно и нет тебя. А ты ж ведь вона она. Тутова, – он улыбнулся во весь рот, позволив сосчитать все недостающие зубы.
– Тутова, деда Шива, тутова, – усмехнулась я. – Ну, я пойду, пожалуй, холодно на улице.
Не успела я пройти и тридцати метров, как за спиной послышались торопливые шажки. Я обернулась. Гоблин, явно не привыкший бегать, изрядно запыхался.
– Уф, вон Матильда моя все мне говорит спортом узаняться, а не на диване валяться, не слушал бабу, так ыть теперь даже ходить тяжело. Погоди девка, погоди, – он отдышался и уже спокойно подошел ко мне, на ходу подтягивая широкие шаровары за кожаный ремень. – Тебе ж к ректору зайтить велено. «Як только морду свою на территорию университета покажет – живо ко мне».
– Что, прямо так и сказал? – усомнилась я и, получив в ответ утвердительный кивок и взгляд «вот те крест», достала кристалл, чтобы найти кабинет этого самого ректора. Интересно, для чего ему понадобилась рядовая уборщица? Неужто блондин на меня настучал? Если так – сама ему настучу при следующей встрече. Если смелости, конечно, наберусь.
Кабинет ректора располагался в административном корпусе, неподалеку от того, в котором находилась моя комната. Трехэтажное здание из темного булыжника с черепичной крышей мало чем отличалось от других построек и, если бы не кристалл, в этом жутком хитросплетении строений я бы давным-давно заблудилась. Наверное, я никогда не научусь ориентироваться здесь.
Насколько понимаю, вопросами моего трудоустройства заведует магистр Олхард и ректору ни к чему заниматься такими мелочными делами, как устройство уборщиц. Раздираемая любопытством и страхом, я постучала в дверь и, услышав негромкое «входите», последовала предложению.
В кабинете царила идеальная академическая чистота. В книжном шкафу одна к одной ровными рядами стояли книги. В алфавитном порядке. Все бумаги – разложены по местам или засунуты в папки с надписями и пометками. На письменном столе, за которым восседал худой и неказистый как гусиное перо мужчина, не было ничего, кроме чернильницы и нескольких листов пергамента. Мне даже стало не по себе. Обычно столь идеальная стерильность бывает либо у людей со слабым иммунитетом, либо у людей со слабым разумом… ни первое, ни второе у ректора я с первого взгляда обнаружить не смогла, поэтому стояла, в ожидании неизвестности и терялась в догадках. Даже жутко стало. Оторвавшись от написания, он обратил свой взор на меня.
– А. Будущая адептка Торнтон. Присаживайтесь, – он указал