Дьюри, или Когда арба перевернется. Нодар Хатиашвили

похожа ни на Ицу, ни на него, и тут он уже сомневался в своём отцовстве. Она родилась ровно через девять месяцев после возвращения Ицы из Будапешта, где она прожила год, бросив семью. Вернувшись, она родила ему двоих и вот теперь собирается «осчастливить» ещё одним ребёнком. Дьюри хорошо знал, что это не его дети, более того, он знал их отцов. И в тот тихий вечер, сидя за бокалом вина, изредка посматривая на Ицу, которая вязала для ожидаемого ребёнка носочки, он многое вспомнил. Вот так, как всегда, сидя в качалке, Ица вязала для Чиллы, Габи, Тыко и теперь для этого. Всё менялось, квартира становилась грязнее и грязнее, вещей становилось меньше, а те, что ещё оставались, доживали свои последние дни и производили унылое впечатление. Но одно оставалось неизменным: блаженная улыбка на лице жены и лёгкая отрешённость от окружающего мира. Она ждала, ожидание начиналось с четырёх месяцев беременности и сразу исчезало после того, как она кончала кормить ребёнка грудью. И тогда снова начинались его муки.

      Ица принималась искать мужчину, она без всякого разбора готова была броситься к любому, кто захочет её приласкать. Она сразу влюблялась и, увлекаясь, забывала всё на свете и жила только одним своим увлечением. Но увлечения у неё проходили также быстро, как и возникали. Увлекаясь, она думала только о своём избраннике, только о нём, но когда увлечение проходило, умирал и объект. И это странное создание снова бросалось на поиск. И снова она ошибалась, и снова всё начиналось сначала.

      Ица обладала необыкновенной способностью выводить его из себя буквально одним предложением. Ица вяжет, сидя в качалке, как и в первые, счастливые для него годы, когда ждала Чиллу, которая сейчас уже большая девочка, помощница, вот сидит и учит уроки. Ему больше ничего не нужно… Нужно спокойствие… и он его, кажется, наконец, дождался… Дьюри смотрит с нежностью на Ицу и думает: «Какая она всё-таки прекрасная, как королева на троне… Жаль, Чилла не унаследовала от неё ни одной чёрточки. Бедная моя девочка… я виноват перед тобой, я знаю, но у меня нет сил… Всё я отдал на борьбу за твою мать… Вот сейчас допью стаканчик и поцелую тебя… Я знаю, ты не любишь, когда я пью… Больше не пью! Сейчас закрою бутылку». Дьюри потянулся за бутылкой. Стул под ним заскрипел. Ица оторвала от вязания затуманенные глаза и посмотрела на стол. Увидев, как Дьюри тянется за бутылкой, спокойно произнесла:

      – Дьюри не хватит пить?

      – Я знаю, что мне делать…

      – Да, конечно, но мне потом приходится убирать блевотину за тобой…

      Как тот удар в ту роковую ночь отнял у него сознание, так и эта фраза лишила его разума. В мгновение ока Дьюри оказался около Ицы и со всего размаху ударил её. Она даже не успела крикнуть, как вылетела из качалки и распласталась на полу. Дьюри, может быть, и продолжал бы её бить, но почувствовал, что руки его отяжелели. Чилла повисла на них, защищая мать. Гнев его мгновенно прошёл, когда он услышал стон, вырвавшийся из груди Ицы.

      Потом скорая помощь, врачи, испуганные глаза детей. Он сопровождал её в больницу. Дети оставались