После того как Фёдор отнёс рапорт на повышение Берестова, тот добросовестно тянул свою лямку и старался вникать во все дела. Афанасий оказался толковым геологом, которому по плечу любое дело, но природная хитрость нередко брала верх над всем, что он делал.
– Ладно, мужики, я всё допускаю, – взяв в руки карту, сказал Фишкин. – Только, Афанасий, надо ещё доказать, что тот блок поднят. Кстати, это тоже входит в задачи ваших исследований. А сейчас у меня есть другие, более веские, аргументы по поводу будущей площади работ. На самом юге этой структуры золото установлено в двух штуфных пробах, проанализированных спектрозолотометрическим анализом. Их отобрали геологи академического института при тематических работах и попутно с другими проанализировали. Содержания, правда, не ахти какие: всего-навсего на уровне геохимического фона, но главное – золото там установлено. В пробах из других районов вообще пусто. Значит, есть смысл поработать там. Вот здесь они взяты.
Шариковой ручкой Фишкин нарисовал на карте два маленьких кружка, обозначавших пробы, о которых говорил. Возле них поставил номера.
– Вадим Викторович, получается, что это золото сидит опять неизвестно в чём. Скажите, пожалуйста, какие там породы? Мы же ищем совершенно другой тип оруденения. Какой там зеленокаменный пояс? На карте опять одни гранитогнейсы, значит, или карта врёт, или там ничего нет.
– Давай будем разбираться на месте. Ты же сам теперь знаешь, как в то время карты докембрия рисовали.
Неожиданно для Фишкина Закатов предложил поставить работы на севере этой структуры в бассейне реки Курунг, там, где присутствовали прямые признаки золотоносности.
Главной зацепкой, из-за которой Закатов хотел ставить работы в бассейне реки Курунг, послужил отчёт неведомого ему Брукса. В начале 1950-х годов его партия проводила изучение огромного района, протянувшегося на десятки километров в междуречье Чары и Олёкмы. Как и многим другим, с золотом геологам не повезло: на первый взгляд, ни промышленных россыпей, ни рудных месторождений, даже малейших перспектив на открытие золота они не установили.
Не найдя ничего интересного в тексте отчёта, Закатов хотел его сдать в геологические фонды, но в последний момент ещё раз посмотрел геологическую карту. На ней оказались вынесены результаты проведённых поисковых работ. Разноцветные кружочки разбегались почти по всем речкам и мелким ручейкам. Кое-где они забирались к вершинам гор, а за водоразделами скатывались в широкие долины рек или в заболоченные впадины. Было видно, что геологи добротно опоисковали свою площадь, а шлиховые пробы отбирали даже там, где не нашлось воды для их промывки. Это значило, что двадцать килограммов рыхлого материала, необходимого для промывки шлиха, они несли до первого ручья. И таких проб Закатов насчитал несколько десятков.
Тут его внимание привлекли три шлиховые пробы, стоявшие