Всю ночь Иван не сомкнул глаз. Следовало поддерживать огонь, дежурить возле раненых. Почти все они бредили во сне, а бортрадист громко кричал. В бреду он звал какую-то медсестру Раю, которую умолял, чтобы она вынесла его с поля боя. Иногда он приходил в себя и просил воды. На этот случай у Ивана стояло ведро кипятка на костре. Эту же воду он пил сам, утоляя жажду и согреваясь от холода. Ночью снег прекратился, резко похолодало. По словам Сенькина, температура опустилась примерно до 30 градусов.
Утром пилот снова провёл собрание. По его сообщению, о случившейся катастрофе должны были знать даже в Москве, поэтому их будут искать и непременно найдут. Только для этого надо находиться на месте катастрофы. Весь вопрос заключался во времени: продуктов при самой строгой экономии могло хватить всего на пять дней, топливо для костра могло закончиться уже на следующий день. По решению собрания, стали ждать помощь. В их положении казалось трудно принять какое-либо другое решение: за ранеными требовался постоянный уход. Но Ивана не покидала мысль о том, что надо спускаться вниз.
– Там теплее и, в конце концов, есть дрова, – говорил он пилоту, – а главное, должна быть река, по которой можно будет сплавиться. Там должны быть люди…
Он попросил у Сенькина карту, но тот отказал.
– Не могу, она секретная.
– Ну и что? – с вызовом ответил Иван. – Я только посмотрю, где мы находимся.
Будто извиняясь, пилот тихо произнёс:
– Пойми меня правильно, я дал подписку о неразглашении государственной тайны. Если узнают, меня лишат допуска к секретным материалам, а без допуска я никто – придётся уходить с работы.
– Да кто узнает? Здесь же все свои.
– Ты ошибаешься, первым меня заложит чекист. Сдаст с потрохами за милую душу – такая у него работа. Для этого он приставлен сюда.
С трудом Иван его уговорил. На штурманской карте он увидел гриф «Секретно», подтверждавший слова пилота. В месте падения их самолёта, которое показал Сенькин, стояла абсолютная отметка «1997». Вот какой высоты достигала гора, на склоне которой они находились. Вокруг стояли горы пониже, и только на севере и северо-западе вершины некоторых гор превышали две тысячи метров над уровнем моря. Внизу, примерно в восемнадцати километрах от них, как подсчитал Иван, петляла горная река со странным названием Бурхала, по которой можно было сплавиться. Но чтобы до неё дойти, пришлось бы подняться на перевал и переправиться через небольшую речку. А до ближайшего населенного пункта напрямую насчитывалось больше ста километров, по реке получалось в два раза больше. Преодолеть такой сложный путь могли только здоровые люди. Таковых среди них не было.
В полдень потеплело, и снова пошёл снег. Вначале, как в хороводе, закружились редкие пушистые хлопья, потом посыпалась мелкая крупа. В хвосте фюзеляжа Иван приметил плоские деревянные ящики, которые загрузили в Охотске. При падении их раскидало, и теперь они валялись