Войны Митридата. Михаил Елисеев

После смерти Эпифана на престол вступил родной брат Лаодики Антиох V Евпатор, но просидел на нём всего два года, поскольку был убит своим двоюродным братом Деметрием I Сотером[8]. Впрочем, Деметрия в свою очередь сверг самозванец Александр Балас, выдававший себя за сына Антиоха IV Эпифана. Однако через пять лет Балас потерпел поражение и погиб в войне против сына Деметрия Сотера, Деметрия II Никатора[9]. Как видим, супруга Митридата V была очень хорошо знакома со всеми тонкостями борьбы за власть. Поэтому нет ничего удивительного в том, что Лаодика могла принять участие в заговоре против мужа. Недаром после смерти Эвергета вся верховная власть регентши при малолетних детях досталась именно ей. Но есть ещё одно косвенное указание на её причастность к убийству.

      Дело в том, что реакция Дорилая Тактика, который продолжал вербовать наемников, на события в Синопе была потрясающей: «Услышав, что власть по наследству перешла к его вдове и детям, он отказался ввиду такого положения от возвращения на родину и остался в Кноссе» (Страбон). Поэтому возникает закономерный вопрос: почему стратег предпочел остаться на острове Крит и побоялся вернуться на родину?

      На мой взгляд, ответ лежит на поверхности. Дорилай знал, что с приходом к власти Лаодики последует перемена политического курса в стране. И если он вернется в Синопу, то в лучшем случае отправится вслед за своим повелителем, а в худшем угодит в пыточный подвал, где ему будет задан ряд вопросов. И есть большая вероятность того, что эти вопросы будут задавать римляне. В любом другом случае Тактик вернулся бы в Понт, где у него были земли и положение в обществе.

      Деятельность Лаодики в качестве регентши также указывает на то, что в убийстве Эвергета были замешаны и квириты. Во-первых, Понт отказался от активной внешней политики в Анатолии, что само по себе было для республики великим благом. Римляне вплотную занимались устройством своей новой провинции Азия, как стало называться бывшее Пергамское царство, и поэтому потрясения в регионе им были не нужны. С другой стороны, Великая Фригия, которую сенат пообещал Митридату V, так и не вошла в состав Понтийского царства, поскольку после убийства царя её никто и не требовал. Недаром впоследствии Митридат Евпатор бросил римлянам упрек в том, что «они отняли у него, бывшего еще ребенком, Великую Фригию, которую они же в свое время уступили его отцу, как награду за помощь против Аристоника» (Юстин). Как видим, выгода от устранения Эвергета была для сенаторов налицо.

      Что же касается Лаодики, то забросив внешнеполитические дела, она занялась строительством новой столицы, которую и назвала достаточно символично – Лаодикея. Таким образом, она четко обозначила свои дальнейшие намерения и наглядно продемонстрировала, у кого власть в стране. Понтийское царство медленно, но верно стала скатываться вниз, утрачивая свои позиции в Малой Азии, поскольку оказалось пристёгнутым к колеснице