Борт фургона украшала сценка из «Тысячи и одной ночи»: халифы, девы под полупрозрачными накидками, ковер-самолет. Ковер, несомненно, красный, в свете натриевых фонарей обрел темно-бордовый цвет подсыхающей крови.
Энди открыл пассажирскую дверцу кабины и помог Чарли забраться на сиденье. Последовал за ней.
– Спасибо, мистер, – поблагодарил он водителя. – Спасли нам жизнь.
– Всегда рад помочь, – ответил водитель. – Привет, маленькая незнакомка.
– Привет, – тихо ответила Чарли.
Водитель глянул в боковое зеркало, плавно тронул фургон с места, разогнал по аварийной полосе и вернулся на трассу. Посмотрев на него поверх склоненной головы Чарли, Энди почувствовал укол вины – он всегда проезжал мимо таких молодых людей, голосовавших на обочине: крепкий, но худощавый, с окладистой курчавой черной бородой, спускавшейся на грудь, в широкополой фетровой шляпе, непременном атрибуте фильмов о враждующих кланах Кентукки. Торчавшая из угла рта самокрутка пускала струйки дыма. Судя по запаху – обычная сигарета, без сладковатого привкуса конопли.
– Куда едем, друг? – спросил водитель.
– Двумя городами дальше по трассе, – ответил Энди.
– В Гастингс-Глен?
– Верно.
Водитель кивнул.
– Как я понимаю, от кого-то бежишь?
Чарли напряглась, Энди положил руку ей на спину и успокаивающе поглаживал, пока девочка не расслабилась. Угрозы в голосе водителя не слышалось.
– В аэропорту был судебный пристав, – ответил он.
Водитель улыбнулся – огромная борода почти скрыла улыбку, – достал окурок изо рта и подставил ветру в приоткрытую форточку. Набегающий воздушный поток тут же утащил подношение.
– Видимо, это связано с маленькой незнакомкой.
– Похоже на то.
Водитель замолчал. Энди откинулся на спинку сиденья, попытался приноровиться к головной боли. Она, похоже, вышла на максимум, и хотелось кричать. Бывало ли ему прежде так плохо? Точного ответа он дать не мог. Всякий раз, когда он перебарщивал с импульсом, боль казалась нестерпимой. Пройдет месяц, прежде чем он решится вновь воспользоваться своим даром. Он понимал, что два города по трассе от Олбани – слишком близко, но боялся, что на большее расстояние этой ночью его просто не хватит. Он себя исчерпал. Придется удовольствоваться Гастингс-Гленом.
– На кого ставишь, друг? – спросил водитель.
– Что?
– Я про «Серии». «Сан-Диего падрес» в «Мировых сериях»… Ты это себе представляешь?
– Не так чтобы очень, – согласился Энди. Собственный голос долетал издалека, словно звон подводного колокола.
– Ты в порядке, друг? Выглядишь бледновато.
– Голова, – ответил Энди. – Мигрень.
– Перенапрягся, – кивнул водитель. – Понимаю. Собираешься остановиться в отеле? Наличные нужны? Могу дать пятерку. С