– Звиздец нам! Всем звиздец! Перебьют, как крыс! – истошно заорал шофер.
– Закрой харкало! Пристрелю! – рявкнул капитан. Потом достал ТТ из кобуры и сунул за пазуху, чтобы не дать пистолетному металлу превратиться в лед.
Шофер, как просили, закрыл харкало – или подействовал вид оружия, или он все-таки вспомнил, что перед ним капитан госбезопасности.
«Но этот крикун прав, – подумал Шепелев, – нас прихватили крепко. С обеих сторон. И перебить нас ничего не стоит. Мы как на ладони, деться некуда. Кратчайшее расстояние до леса у въезда на мост – где-то около сорока шагов, но поди сделай эти шаги по сугробам метровой глубины под огнем снайперов. Умнее застрелиться».
По колонне лупили, насчитал капитан, по два пулемета с одной и другой стороны леса. Очереди шли в основном верхом. По кабинам, по кузовам, по колесам, по прыгающим вниз людям. Хлопали и одиночные выстрелы.
А ведь белофиннов-то всего ничего, от силы полусотня, прикинул капитан. А несколько сотен человек прячутся от них и могут только огрызаться, надеясь на шальное попадание. Но что он, скажем, сделает сейчас своим ТТ!
В колесо, за которым укрылся капитан, вошла первая пуля. Зашипел вырвавшийся из камеры воздух. И под это шипение вдруг ударили минометы. Опять с двух сторон. Первая мины легли далеко от машин. Но стрельбу явно корректировали. И мины стали ложиться ближе и ближе к колонне.
А вот это уже действительно звиздец. Теперь у нас с шофером полное совпадение в терминологии. Капитан стянул ушанку и вытер ее подкладкой лицо. Пять автоцистерн с горючим… А танки, единственно на что можно было уповать, рухнули вместе с мостом.
Первое минное попадание пришлось в грузовик, находившийся перед машиной, в которой ехал капитан Шепелев. Мина угодила в кузов, из-за борта которого, проделав в брезенте штыками и ножами отверстия, вели огонь красноармейцы. В кузове в зеленых плоских ящиках, на которых еще полчаса назад сидели бойцы, везли на фронт боеприпасы. Патроны и гранаты.
Всего одно лишь минное попадание разнесло в щепы борта, в клочья брезент и погубило сразу больше двадцати человек…
Глава четвертая
Сгоревший снег
Ломят танки широкие просеки, Самолеты гудят в облаках. Невысокое солнышко осени Зажигает огни на штыках.
Командиром 76 танкового батальона капитан Рязанцев стал пятнадцать минут назад. После того, как застрелился комбат майор Игнатьев. Вчера застрелился батальонный комиссар. Позавчера послали себе пули в висок оказавшиеся вместе с батальоном в окружении начальники бригадного комсостава: полковой комиссар Нетонюк и начальник особого отдела Дробышев. Их тела легли к телам других погибших в общую могилу. Могилу красноармейцы рыли ночь напролет, сменяя друг друга. Промерзлую землю