– Побродил, как обычно? – спросила она.
Он кивнул.
– Но я вообще ничего не увидел.
– Амос, ты увидишь. Тебе нужно время.
– Эрл с Сэнди?
– Он привык, – мотнула головой Ланкастер. – В последнее время было много долгих ночей. – Она оглядела комнату. – Но ничего подобного.
Декер медленно кивнул. Его компонент, ответственный за болтовню, уже выдохся.
– Ты еще не закончила со свидетельскими показаниями?
– Ввожу в компьютер. Там мало что есть. Но я еще не говорила с раненым учителем. Есть шансы, что он и не сможет. А если он умрет, у нас будет уже девять жертв.
– Энди Джексон… Как он получил пули?
– Ученики из класса сказали, он пытался остановить стрелка.
– Как? – уточнил Декер.
– Бросился на него. Прикрыл собой учеников.
– До или после того, как стрелок убил ученика?
– После.
Декер откинулся назад и задумался. Ланкастер наблюдала за ним.
– Очень храбрый поступок, – заметила она.
Декер не отреагировал на это заявление.
– Мне нужно посмотреть свидетельские показания.
Сейчас он говорил отрывисто и уверенно.
Услышав эти нотки, Ланкастер чуть заметно улыбнулась и достала показания.
Амос просмотрел каждую страницу. Закончив, он вернулся ко второй странице, потом перелистнул на десятую и отложил блокнот.
– Нашел что-нибудь? – поинтересовалась Ланкастер, которая поглядывала на него, занимаясь своими делами.
Он встал.
– Я вернусь.
– Декер!
Но для такого крупного мужчины, да еще с лишним весом, он двигался удивительно быстро. Может, в нем еще осталось немного от раскованного футболиста. Он закрыл за собой дверь библиотеки и пошел по коридору.
Ланкастер не пошла за ним. Десять лет она была его напарником и привыкла к таким штучкам. У него родилась какая-то идея, и всё – он помчался, не сказав никому, даже ей, ни слова. Она вернулась к своей работе.
Декер прошел десять шагов, потом остановился и выглянул в окно, выходящее на переднюю парковку. Он видел, что начинается дождь. А перед школой плавает в воздухе множество горящих свечей. Конечно, это были не свечи. Под дождем они сразу потухли бы. Это были огоньки сотовых телефонов. Люди, собравшиеся в память погибших. Казалось, перед школой стоит все население Берлингтона – и, возможно, так оно и было. Наверное, после этой трагедии так и должно быть.
В ночь после убийства люди так же стояли перед его домом. Они держали настоящие свечи. Плюс куча цветов, табличек, мягких игрушек. Все это задумывалось как знак поддержки, любви, сочувствия и заботы. Все это было хорошо. Но от одного взгляда на эту кучу Декера начало мутить. Он терял опору, и сквозь горе проступала безумная ярость.
Амос отвернулся от окна и пошел дальше; дождь уже усилился и колотил по крыше школы.
Декер представил, как гаснут огоньки телефонов, когда