После, выйдя на перрон к своему поезду, Галя глазами поискала ребенка. Но ни её, ни её родителей не обнаружила. Видать семейка укатила, на только им известном поезде.
«Возможно, то было мне какое-то предзнаменование, – думала Галя, сидя за кухонным столом. – Что мог означать пристальный взгляд ребенка? О чем он предупреждал?» Умная прагматичная женщина, не верящая ни в какие приметы, раздавленная горем, случившимся с ее дочерью, неожиданно стала суеверной. Во всем ей мерещатся какие-то знамения. Тревога продолжает мучительно сжимать ее сердце. Чтобы хоть как-то успокоиться, она встала и, в который раз отправилась в комнату взглянуть на дочь, убедиться, что та здесь, с ними, дома, в безопасности.
В дверь позвонили. Дети возвращались с прогулки. Галя встретила их в прихожей. Муж на руках держал Аркашу, Егорка сам зашел в квартиру, и тут же принялся самостоятельно раздеваться. Делал он это умело, аккуратно, чувствовалось, мальчик обладает навыками самообслуживания. Геннадий Николаевич опустил Аркашу на пол и, принялся раздеваться сам.
Галина Васильевна присев на корточки перед ребенком, прижала его к себе. Тот спокойно принял ласку бабушки. В глазах внука ей на какой-то миг мелькнул взгляд девочки из Павелецкого вокзала. Галя тряхнула головой, отгоняя наваждение. Она поняла: глаза той девочки сулили ей беду, которая застыла в глазах ее внука.
Она принялась стаскивать с ребенка курточку, сняла шапочку. Аркаша не капризничая, помогал освобождаться от одежды и обуви. Егорка без напоминаний спокойно пошел с дедом мыть руки. Бабушка взяла младшего внука на руки и, прошла с ним в ванную комнату. За столом дети вели себя спокойно, отобедав, отправились в дальнюю комнату на дневной сон в сопровождении деда.
Малыши молча прошли через зал, где на диване лицом к стене лежала их мама-Света. Спокойно посмотрели в ее сторону. Они знали: их мама больна, её нельзя беспокоить. К малышам рано пришло осознание гибели отца, они видели гибель близких им людей, несмотря на свой ранний возраст.
Они были дети ВОЙНЫ.
Галина Васильевна убрала посуду после внуков, принялась накрывать стол для себя, надеясь, что дочка встанет, и сядет с ними за стол. Вчера вечером и сегодня утром она так и не притронулась даже к кружке с чаем. И тут неожиданно в дверях кухни появилась бледная осунувшаяся Света, посмотрела на мать измученными глазами. Галя, не выдержала, шагнула навстречу дочери и, крепко прижала ее к себе. Та, обхватила ее руками, и обе громко расплакались.
Услышав плач, из дальней комнаты прибежал Геннадий Николаевич, где укладывал детей на дневной сон. Увидел плачущих женщин, обомлел. Родители, после возвращения дочери домой не видели в ее глазах ни единой слезинки, они не видели ее плачущей. Света не рассказала им о событиях, произошедших с ней в