Через некоторое время она стояла у камина перед зеркалом и приводила себя в порядок.
– Погляди на мои волосы!
Он протянул ей гребень, и она провела им по волосам. Затем надела шляпу. Он стоял позади нее, и она увидела над своим плечом его нетерпеливые голубые глаза, в которых сейчас мерцала легкая усмешка.
– А я-то думала, ты такой застенчивый мальчик, – сказала она его отражению.
Он коротко засмеялся.
– Когда я снова тебя увижу? – спросил он.
– А ты хочешь меня снова видеть?
– Еще как!
Мысли быстро проносились в ее голове. Это все было слишком нелепо; конечно, она не собиралась больше с ним встречаться, достаточно глупо было сегодня позволить ему вести себя таким образом, но, пожалуй, лучше спустить все на тормозах. Он может стать назойливым, если сказать, что этот эпизод не будет иметь продолжения.
– Я на днях позвоню.
– Поклянись.
– Честное слово.
– Не откладывай надолго.
Он настоял на том, чтобы проводить ее вниз и посадить в такси. Джулия хотела спуститься одна, взглянуть на карточки у звонков. «Должна же я по крайней мере знать его имя».
Но он не дал ей этой возможности. Когда такси отъехало, Джулия втиснулась в угол сиденья и чуть не захлебнулась от смеха. «Изнасилована, голубушка. Самым натуральным образом. В мои-то годы! И даже без всяких там „с вашего позволения“. Словно я – обыкновенная потаскушка. Комедия восемнадцатого века, вот что это такое. Я могла быть горничной. В кринолине с этими смешными пышными штуками – как они называются, черт побери? – которые они носили, чтобы подчеркнуть бедра, в передничке и косынке на шее». И, припомнив с пятого на десятое Фаркера[40] и Голдсмита[41], она начала воображаемый диалог: «Фи, сэр, как не стыдно воспользоваться неопытностью простой сельской девушки! Что скажет миссис Эбигейл, камеристка ее светлости, когда узнает, что брат ее светлости похитил у меня самое дорогое сокровище, каким владеет девушка моего положения, – лишил меня невинности».
Когда Джулия вернулась домой, массажистка уже ждала ее. Мисс Филиппс болтала с Эви.
– Куда это вас носило, мисс Лэмберт? – спросила Эви. – И когда вы теперь отдохнете, хотела бы я знать!
– К черту отдых!
Джулия сбросила платье и белье, с размаху расшвыряла его по комнате. Затем, абсолютно голая, вскочила на кровать, постояла на ней минуту, как Венера, рожденная из пены, затем кинулась на постель и вытянулась в струнку.
– Что на вас нашло? – спросила Эви.
– Мне хорошо.
– Ну, кабы я вела себя так, люди сказали бы, что я хватила лишку.
Мисс Филиппс начала массировать Джулии ноги. Она терла ее несильно, чтобы дать отдых телу, а не утомить его.
– Когда вы сейчас, как вихрь, ворвались в комнату, – сказала она, – я подумала, что вы помолодели на двадцать лет.
– Ах, оставьте эти