– Костенька! – обрадовалась она, открывая дверь. – А я так соскучилась, ты себе не представляешь!
Костя поцеловал ее, снял пальто.
– Потеплело к вечеру, слава богу, – сказал он. – А днем – не представляю, как ты там стояла на морозе!
Лере было приятно, что Костя думал о ней. Хотя у нее никогда не было случая усомниться в его любви, хотя он всегда был ласков с нею, все-таки не часто он бывал внимателен. Но Лера ничуть не обижалась на него за это. Она знала, что Костя не может распыляться: талант требует от него такой полной отдачи, что на заботу о ней, Лере, просто остается мало времени и сил.
А в том, что Костя талантлив, она не сомневалась. Об этом говорило и то, что всего за несколько лет он стал правой рукой профессора Жихарева; и то, что он публиковал статьи на Западе; и то, как часто ему звонили домой в те дни, когда он не был занят в Институте, – чтобы узнать его мнение о чем-то, не терпящем отлагательств. И коэффициент цитирования у него был – «три». Лера уже знала, что это очень много. Это значило, что работы Константина Веденеева в течение года трижды упоминались в мировой научной печати, а ведь он был еще только аспирантом!
И ей в самом деле вовсе не надо было, чтобы он заботился о ней. Она сама о ком хочешь могла позаботиться, а с Костей ей было важно совсем другое – что он есть, что он такой, как есть, и что они любят друг друга…
Она ждала его. Треск наползающих льдин, который она слышала в себе, невозможно было выносить в одиночестве. Ей казалось, что вся ее жизнь разбивается, корежится. Но она знала: когда появляется Костя, жизнь становится осмысленной, ясной, как его глаза, – и Лера особенно ждала его в этот вечер…
– Долго вы там пробыли сегодня? – спросил Костя.
Они сидели на кухне. Костя ужинал, а Лера смотрела на него каким-то странным взглядом.
– Нет, не очень, – ответила она наконец. – Или – не знаю. Кажется, долго.
– То есть? – удивился Костя. – Сколько часов?
– Неважно, Костенька, правда? – ответила Лера. – До трех почти, как все.
Она не могла понять, что с ней происходит, и главное – почему? Ведь она так ждала его, она так надеялась, что одно его появление расставит все на свои места и она станет собою – прежней Лерой, для которой не было ничего трудного в жизни и которая всматривалась в собственную душу только для того, чтобы понять, как отражаются в ней картины старых итальянцев.
Он пришел – а она осталась такой же, какой была сегодня на площадке в Лужниках… Костя не был в этом виноват, никто не был в этом виноват, но это было так, и Лере хотелось плакать от отчаяния.
Ее больше не спасал ни дом, ни муж – она менялась и начинала понимать, что эти перемены необратимы.
– Знаешь, я сегодня целый день думал, Лерочка, – сказал Костя. – Наверное, я должен помогать тебе хотя бы отвозить туда сумку… – Он смотрел на нее смущенно и вопросительно, ожидая ответа. Но Лера молчала, и Косте пришлось продолжить: – Я долго думал об этом, поверь мне… И, – Лерочка,