Я тоже очень любил скатываться с горы с дамой, стоя на коньках, держась за руки. Это было очень приятное чувство, сознавать всю ответственность за даму и, крепко держа ее за руки, движением руки регулировать скорость. Не все дамы и барышни решались на такой спуск, который, конечно, был довольно рискован, надо было очень твердо стоять на ногах.
Как-то раз я приехал на каток, и дочь английского посла Miss Монсон, увидя, что я два раза скатился на коньках с M-lle Ребиндер очень удачно, попросила меня скатить ее. Мне и в голову не пришло спросить ее, хорошо ли она катается, хотя я ее видел первый раз на катке, и сказал, что мне это доставит большое удовольствие. Но как только мы начали спускаться, я сразу почувствовал, что она плохо стоит на ногах, и я делал неимоверные усилия, чтобы поддержать ее, сам тормозя насколько мог. Но в самом низу горы, когда всегда происходит толчок, нога у ней совсем подвернулась, и как я ей ни старался помочь стать на коньки, она затормозилась и свалилась, а я отлетел от нее в сторону. Это было одно мгновение. К счастью, обошлось благополучно. Потом оказалось, что она третий раз только надевает коньки.
Катанье в Тавриде, как назывался Таврический сад, было одним из самых лучших удовольствий, гораздо приятнее всяких вечеров. Иногда устраивали длинный поезд из 8–10-ти саней друг за другом, иногда скатывались на большом матраце, который был прикреплен к обледенелым доскам. Все это возбуждало и веселило в то время очень. Под горой была небольшая комната, где была всегда закуска от двора, можно было согреться, выпить рюмку мадеры и закусить бутербродом. Обыкновенно на каток собирались часа в 3–4 и катались до 6-ти. Сезон в этом году был очень длинный, так как Пасха была поздняя, 24 апреля, веселились вовсю, вечера и балы следовали друг за другом.
Так как очень много наших офицеров бывало на всех балах, то мы, офицеры полка, решили со своей стороны устроить бал в офицерском собрании и пригласить все высшее общество и двор, не исключая конечно, близких родных офицеров. Великий князь одобрил очень эту мысль, и мы устроили бал на славу. Чудное помещение собрания на Миллионной, бывшая квартира командира полка, дало нам эту возможность. Великая княгиня Елизавета Федоровна, как жена командира полка, была хозяйкой бала и принимала гостей.
Была вся царская фамилия, высшее общество, всех приглашенных было до трехсот, танцевало 50 пар. Ужинали внизу в бывшем собрании. Лент, цветов было масса, цветы были выписаны все из Ниццы – масса сирени, анемоны, гвоздики, розы на длинных стеблях, фиалки – все дамы уезжали прямо нагруженные цветами. Красиво было изумительно. Кроме того, за мазуркой раздавали дамам порткарт полковых цветов,[209] вышитые золотом (полковое шитье на воротниках у офицеров), а также