До кладбища тело отца провожал учебный эскадрон и запасной эскадрон л. – гв. Уланского Его Величества полка из Павловска с хором трубачей от Конной гвардии и два орудия Конной артиллерии.
После похорон все родные и близкие приехали к нам на квартиру, пили у нас чай, деля с нами наше горе.
Мой отец оставил нам духовное завещание любить друг друга, лелеять нашу мать, заботиться о ней и помогать друг другу, живя в дружбе и согласии.
Великому князю он оставил письмо, в котором просил не оставить без поддержки семью, причем выразился, что просит это не за службу свою, за которую всегда он был вознаграждаем, а обращаясь исключительно к доброте его высочества.
После 9-го дня мы с братом вернулись в корпус. Все товарищи мои и корпусное начальство очень сочувственно отнеслись к моему горю, что мне было большим облегчением.
13-го марта новое покушение встревожило всех. Было совершено покушение на убийство шефа жандармов генерал-адъютанта Дрентельна.[63]
К счастью, оно не удалось.
В это время моему старшему брату опять стало хуже, он с трудом мог ходить, но все же выезжал, приезжал ежедневно на нашу квартиру. 11-го марта было воскресенье, и потому мы с братом были дома. В этот день старшему брату сильно нездоровилось, но он все же приехал к нам. Но когда мы приехали в следующую субботу, то узнали, что накануне он совсем слег. Мы навестили его в квартире в Максимилиановском переулке, но побыли у него минут пять, нам в голову не приходило, что мы его больше не увидим.
Моя мать не отходила от него, переехав совсем к нему, а моя старшая сестра оставалась дома с младшей сестрой. Мы уехали 18-го в корпус встревоженные за брата, но не обеспокоенные. Как вдруг, в среду 21-го марта, утром мой воспитатель подошел ко мне и сказал, что мой старший брат болен и моя мать просила нас отпустить, чтобы я сейчас шел в цейхгауз одеваться. Как громом меня поразила эта весть, я почувствовал, что значит уж очень плохо, но все же не допускал мысли, что все уже кончено. Я оделся и зашел за братом, встретили мы директора Дитерихса, который нас огорошил: «Ваша мать просила отпустить вас, ваш брат заболел, отправляйтесь и вернитесь после похорон». Мы поняли, что все кончено; едва сдерживая рыдания, мы побежали, наняли извозчика и приехали к брату на квартиру. Наш брат был уже в гробу…
От мамы, не отходившей от него, мы узнали подробности его христианской кончины. Все три дня после воскресенья он был плох, у него оказалось воспаление печени. Накануне в 12 часов ночи он повернулся к матушке и сказал: «Мама, священника, приобщиться хочу». Тотчас послали за его духовником. Он все метался и говорил, скоро ли? Когда вошел священник, то он очень обрадовался и сказал: «Ах, батюшка, как я рад, что вы пришли приобщить меня, помолитесь за меня, недолго жить осталось».