Рансимена волновали личные проблемы Бёрджесса и его поведение. Он вспоминал, как друзья студента старались умерить его пьянство. Он считал, что Бёрджессу не хватает уверенности в себе и «алкоголь дает ему силу вести себя плохо»[100]. Впоследствии он утверждал, что спас Бёрджесса от исключения, а тот в благодарность подарил ему два маленьких черно-золотистых подсвечника эпохи Регентства, сделанные из эбонита и золоченой бронзы[101].
В летние каникулы 1932 года Ранисмен пригласил Бёрджесса на шотландский остров Эгг, которым владела его семья. По мнению хозяина, Бёрджесс оказался «живым и приятным гостем»[102]. Среди гостей также были: преподаватель католической истории Аутрам Евеннет с супругой; великолепная Анна Барнс (без мужа Джорджа) и другие студенты, по большей части гомосексуалисты. Они проводили каникулы загорая, читая и исследуя остров. Среди них был Джеффри Райт, член престижного клуба «Футлайт», которому Бёрджесс не понравился.
«Он был грязный человек – очень умный, проницательный, но агрессивный и грубый. Он никогда не упускал своего. …Он был лишен комплексов и, я уверен, не испытывал никакого неудобства из-за своей гомосексуальности. Он любил острые ощущения, ему нравилось находиться на грани… Любопытная, сказочная фигура»[103].
В октябре Бёрджесс начал третий учебный год в Кембридже. Теперь он жил в М2 – больших комнатах на Грейт-Корт. Теперь он был обладателем награды колледжа за успехи в истории и стипендии графа Дерби, присуждаемой студенту колледжа, наиболее отличившемуся в экзаменах по истории.
Месяцем позже Бёрджесс стал членом общества апостолов, спонсируемого Энтони Блантом[104]. Это общество – одно из самых известных тайных обществ в мире – было основано в 1820 году, как своего рода дискуссионный клуб, который привлекал самые яркие умы Кембриджа. Правда, большинство его членов учились только в двух колледжах – Королевском и Тринити. Высшая точка развития общества пришлась на начало XII столетия, когда среди его членов были философы Джордж Эдвард Мур и Бертран Рассел и математик Годври Харолд Харди, но впоследствии оно тоже считалось клубом суперинтеллектуалов, допускавшим в свои ряды только несколько членов в год.
Апостолы, как и многие подобные общества, имели свои ритуалы и собственный язык, что помогало им сохранить чувство исключительности. Потенциальные члены – их называли «эмбрионами» (зародышами) – сначала отбирались