Солнечный экспресс. Наталья Дмитренко

а у меня нет? Какие привилегии нужны, для того чтобы оставить хоть что-то свое?», рассуждал Рик про себя. Неожиданно рука Штайна будто дуновением ветра взлетела вверх, и взгляд Пирса последовал за ней, Роналд крутил ею из стороны в сторону, а Рик как идиот мотал головой. Он отвлекся всего на секунду, чтобы посмотреть на немца, и понял, тот играет с ним, он еле сдерживал смех, весь покраснел и казалось вот-вот лопнет. Хохот резко вырвался из его рта, а рука не прекращала блуждать по воздуху как заведенная, хорошо что эта комедия длилась недолго, иначе неизвестно чем бы все закончилось. Но скоро Рон затих, и направил свой взгляд на ноги Рика, затем поднял вверх брови, и сквозь зубы прошипел:

      – Ты сидишь на своих ответах.

      – И что это значит? – спросил Пирс, наморщив брови.

      – Какая разница, что это значит? – Роналд осмотрелся по сторонам, и повернувшись к нему сказал, – Ты просил ответы, так получай. Я не нанимался в проводники. Сам догадаешься рано или поздно. В мои обязанности не входит, тебя сопровождать, понятно? Устал от вечной беготни. Ты не ребенок, много повидал и знаешь достаточно, так что вперед. Напрягай извилины, и думай. Думай говорю. Уяснил?

      – Нет. Какие обязанности? Ты о чем вообще? – на лице Рика появилось странное беспокойство.

      – Да отстань от меня. Друга во мне увидел?

      – Ты первый со мной заговорил. Вот я и хотел узнать… – его перебил немец.

      – Все. Заканчивай. Подсказку я тебе дал, дальше как-нибудь сам. Мне пора, скоро станция. Удачи в поисках. – сказал Штайн, а потом шепотом добавил, – Болван.

      После встал, и пошел к выходу. А Пирс пытался разгадать намеки, смотря на уходящую фигуру Рона, и думал о том, что возможно, это была их первая и последняя встреча, но теперь она никогда не выйдет из головы. После Штайн вышел через распахнутые двери и исчез во тьме.

      Рик же стал обдумывать его слова, «Какую подсказку он дал? И что значит, моя станция следующая? Это глупо. Никаких ответов Рон так и не дал, опять остаюсь в неведении. Еще возмущался на меня. Поезд под вопросом, люди внутри тоже, что делать дальше? Кто знает?»