– Мой работодатель весьма озабочен вашей персоной, – ласково пояснил собеседник, присаживаясь напротив меня.
– Продолжайте.
– Не раньше, чем вы ответите, какой стороне служите.
– Боюсь, я плохо вас понимаю.
– Кого из монархов вы считаете своим сюзереном?
– Какое это имеет отношение к сыну вашего хозяина?
Мужчина промолчал, но, кажется, я и сама догадалась, почему Маркус сидит бледный и старательно отводит глаза, а Алеста и вовсе не позвали на конфиденциальную беседу.
– Ваша светлость, – я откинулась на спинку стула, – полагаю, мы сейчас беседуем из-за Дикарта. Поэтому я отвечу вам честно: он мой друг и староста моей группы, и мне все равно, кто его отец. Он мой друг, и этого достаточно, чтобы я оставалась на его стороне. Но если вам так нужна политическая подоплека, то я выбираю гномов. А гномы за своих друзей…
– Можете не продолжать. О традициях гномов я осведомлен достаточно. – Он одним движением поднялся. – Продолжайте. Больше у меня нет причин вами интересоваться.
– Меня это крайне радует, – без ехидства, серьезно ответила я. Быть объектом любопытства подобных людей – то еще удовольствие. И уж точно не предел моих мечтаний.
Дождавшись, пока лорд скроется так же, как и пришел, я перевела осуждающий взгляд на Маркуса.
– Предупредить не мог?
Парень покачал головой и виновато попросил:
– Прости. Я не думал, что он сюда сегодня придет. А когда мне записку на улице отдали, вести вас в другое место было бы уже странно. И при следующей встрече его светлость бы больше внимания тебе уделил.
– То есть ему нужна была именно я?
– Алестаниэль с принцем знакомы с детства. А ты – новый человек в окружении Дикарта.
– У меня складывается впечатление, что о статусе Дика знают все.
– Все заинтересованные стороны, – подтвердил рыжий. – Ты меня простишь?
– За то, что привел нас на обед к страшному-страшному лорду? Я хоть угадала?
– Угадала, – невесело усмехнулся Маркус и пояснил: – Его светлость любит на первую встречу сам являться, чтобы в дальнейшем иметь полное представление о человеке. Сейчас он наверняка читает твое личное дело и сверяет с собственным впечатлением.
О том, что сама бы не отказалась прочитать свое личное дело, я умолчала. Все же вряд ли оно будет точной копией того, что мы некогда сочиняли на парах по словотворчеству. Поскольку курс был авторский, записываться на него добровольно никто не пожелал – гномы и литература, ага, прямо три раза! – а привлечь аудиторию нужно было, преподаватель пообещал всем более интересные задания, нежели простое сочинительство. Так в течение семестра мы исправно писали отчеты, записки различного содержания и назначения,