Впрочем, я не всегда в полной мере оправдываю оказанное мужем доверие. Он не догадывается, что порой его отсутствие – как мучительная невозможность уцепиться за берег в бурном потоке чувств. Но я тем не менее стараюсь не пачкать супружеские отношения физической изменой. Даже если очень хочется. Мой Леня – самый лучший, такой любимый, понимающий и великодушный. А искушения существуют для того, чтобы их преодолевать. Хотя иногда с этим тезисом ой как хочется поспорить. Не понимаю, как мне все же удалось устоять перед таким красавчиком, как Михаил Панин[13]. До сих пор помню его манящий, обещающий нежность взгляд…
– Меня звать Дитрих. Я – историк, работать в высшей школа. И я любить путешествовать. Каждый год – новая страна. – Он уже сидит на соседнем шезлонге и, не смущаясь, одобрительно рассматривает мои ноги. – А какое ваше имя? И чем заниматься вы?
– Я заниматься врач-проктолог.
– Какой врач? Про-кто-лог? Я знаю – хирург, пе-ди-атр.
Перевернувшись на бок, я звонко хлопнула себя по ягодице:
– Я лечу вот это, ферштейн?
Немец мгновенно покраснел и смущенно улыбнулся. А я, хотя и соврала, не испытала ни малейшего укора совести.
Нет-нет, увольте меня от расспросов про работу.
…Вообще-то у меня наличествует дурная привычка – зарезать людей правдой-маткой, даже когда меня ни о чем не спрашивают. Говорю быстрее, чем думаю. Если вообще думаю. Врать не люблю и не умею. Хотя бывают исключительные случаи. Все, что связано с профессией судебного медика, например, для меня уже стало поводом ироничных шуток.
О! Я наизусть знаю те многочисленные вопросы, которые возникают у далеких от нашей кухни людей.
Сначала меня спросят, едят ли эксперты в секционных. Само собой! Только там и питаемся, очень удобно. В одной руке скальпель, в другой бутерброд с колбасой. Пикантный аромат крови, формалина и содержимого кишечника здорово стимулирует аппетит! А если серьезно, то для этих целей у персонала морга есть специальная комната, с микроволновкой, чайником, кажется, даже небольшим телевизором. Я туда почти не заглядываю, предпочитаю сгрызть пакет орешков возле компьютера. И еще хорошо отметить выполнение экспертизы парой стаканов молока. Я не думаю, что работа судмедэксперта особенно вредна (хотя по некоторым параметрам мы здорово рискуем, во время вскрытия можно заразиться туберкулезом или, не приведи господь, ВИЧ). Однако у меня с годами развилась наркотическая зависимость от молока, как будто бы вкалываю на самом вредном производстве. Если литр в день не выпью – ко мне лучше не соваться, загрызу! Но возвращаясь к теме полноценного обеда. Времени на него нет. В том числе и официально – никакой перерыв, даже самый коротенький, не предусмотрен. Эксперт, видимо, должен всегда трудиться как робот!
Еще один актуальный блок, очевидное-невероятное, – пытливая