После Она сидела в полицейском участке на первом этаже аэропорта и плакала, изо всех сил стараясь не всхлипывать. Молодая немка не могла понять, почему эта худенькая женщина никак не успокоится, ведь все решилось. В транзитной зоне можно оставаться и дальше, шенгенская виза для этого не нужна, а утром будет рейс на Дублин, придется лишь доплатить 40 евро. И с багажом договорено, его перекинут из одного самолёта в другой…. А Она не могла остановиться, потому что всё это нахлынуло на неё, почему-то, здесь и сейчас, словно ей стало окончательно понятно, опоздала Она не только на самолет… Но немке разве об этом расскажешь, что значит опоздать, опоздать жить без страха… Навряд ли она поймет, каково оно, жить, в ожидании размена, в одной квартире с бывшим мужем. И как это было сложно, решиться… и на размен, и на развод, хотя мужского плеча, по сути, рядом с ней не было никогда. Только иллюзии, а еще надежды, что бросит пить, что уйдет чёрная, порождённая какой-то дьявольской силой, ревность, что он вновь станет таким, как двадцать с лишним лет тому назад, когда было синее-пресинее стройотрядовское лето и прощальный вечер перед отъездом в город. И в ту летнюю ночь все созвездия сплелись объятиями в объятия… Такое было небо… И они тоже, всю ночь просидели, обнявшись, под этим небом, пока их сокурсники пили вермут, громко распевая песни под гитару… Пожалуй, это присуще только женщинам, возвращаться в ту самую ночь, в которой и близости-то, той, что между мужчиной и женщиной, не было… а только созвездия… и надежды. Надежды были ещё очень долго, после того, как они поженились, вернее, просто расписались, устроив вечеринку для самых близких друзей.
Всё закончилось как-то сразу, в один миг, когда Женька, сын, студент, приехав на каникулы, тяжело сломал ногу. Она тогда сидела возле компьютера, готовила к сдаче квартальный баланс, а супруг, приняв очередную дозу, пытался «воспитывать» её. Почему-то его всегда очень «беспокоил» её моральный облик. И Она каждый раз, не задерживаясь, чтобы, не дай Бог, не подумал чего, летела с работы, опасаясь скандалов, упреков… Не помогало. Вот и тогда он стоял и пьяно бормотал, какая же она стерва, вечно тянет её налево… А когда сын, не выдержав, попросил не скандалить, уйти в другую комнату, то в нём будто сорвало последнюю пружину. Качнувшись, он ударил её по щеке грязной, липкой от вонючего пойла, ладонью. Подскочив на одной ноге, Женька отбросил отца в сторону, и это, похоже, отрезвило гундосящее, с пустыми глазами, существо… А заодно и её. Она-то давно умом понимала, что не сложилось, что тот парнишка, из синего лета… он так и остался там, в том