Неожиданно Чеслав рассмеялся.
– Марта, ты неподражаема! Учение Зигмунда Фрейда в двух словах!
– Вот пусть она и отправляется к Кнабе, – воспользовалась я моментом.
Карц, придирчиво изучая состояние лака на ногтях, возразила:
– Нет, меня туда запускать опасно. Миша слишком лакомый кусочек, приберу его к рукам, стану госпожой Кнабе, брошу службу, Чеславу придется искать нового человека, а меня заменить трудно. В общем, Танюша, в зооуголке у олигарха тебе работать, госпожу Сергееву можно спокойно внедрить куда угодно, ее не соблазнить, потому что...
Марта на секунду примолкла, а я, великолепно понимая, что сейчас Карц завершит свое выступление словами «она толстая и не умеет хорошо одеваться», вцепилась в сиденье стула. Чеслав прав, коллегам не стоит бурно выяснять отношения, офис не место для склок, но нельзя же разрешать Карц безнаказанно хамить! Пусть начальник сколько угодно злится на меня, но я сейчас дам отпор нахалке...
Однако я не успела даже рот открыть.
Марта улыбнулась и нежно завершила:
– Потому что у нее замечательный муж и никто другой, даже султан Брунея, ей не нужен. А я, старая дева с неустроенной судьбой, постоянно нахожусь на низком старте в поисках женихов.
От неожиданности я громко икнула, но решила предпринять последнюю попытку отвертеться от роли душеведа крокодилов.
– Вдруг кому-то из зверей действительно понадобится зоопсихолог? Я не смогу оказать помощь животному, оно погибнет.
Чеслав нахмурился, а Марта возразила:
– Тебя же не ветеринаром берут. Думаю, Кнабе зоопсихолога для понта приглашает, чтобы при удобном случае небрежно заявить: «У меня в питомнике с обезьянами гештальттерапией занимаются».
Непонятный термин «гештальттерапия» окончательно выбил меня из седла, а Чеслав забарабанил по столу пальцами и приказал:
– Ну хватит спорить! Пора за работу!
И вот я стою перед ажурными воротами, за которыми простирается широкая въездная аллея, окаймленная кустами роз. Похоже, Герман Кнабе тратит целое состояние на садовников, таких пышных цветов я еще не встречала. Но как попасть внутрь? В поле зрения нет ни домофона, ни калитки, ни камер!
Я еще раз полюбовалась на свое отражение в зеркальце, сунула пудреницу в сумочку и потрясла створку ворот.
– Частное владение, вход закрыт, – сообщил из ниоткуда мужской голос, – периметр под охраной.
Я обрадовалась. Значит, я ничего не перепутала, прибыла в нужное место.
– Меня зовут