Бобров нарочно полез в стол, выудил оттуда папку с какими-то бумагами, раскрыл ее, зашелестел страницами. Потом, словно найдя нужную, внимательно ее будто бы прочел и, ткнув пальцем в середину текста, приказал:
– Ты должен будешь за этим парнем проследить.
– Понял, – кивнул Иван, ничего вообще не понимая, очень сильно озадачил его неведомый документ, в котором было прописано для него это задание.
– Никому не перепоручай, все сделай сам, – продолжил цитировать ему документ Бобров, нацепив очки для пущей убедительности. – Походи за ним, присмотрись, пощелкай фотокамерой. Кто он, что он, чем занимается, откуда родом, образование… Одним словом, нам… – Здесь Бобров вообще понизил голос до шепота, делая ударение на слове «нам». – Важно знать о нем все! Вплоть до того, что он предпочитает есть на завтрак и какого цвета у парня белье. Все понятно?
– Так точно! – Иван вскочил со стула и вытянулся, как в армии перед сержантом.
– Молодец, – Бобров захлопнул папку, убрал ее обратно в стол и кивнул осторожно на дверь кабинета. – Только смотри, чтобы Вика ни сном ни духом! Иначе она нам никогда этого не простит. А обижать такую хорошую девушку нам не резон. Все понял?
– Так точно! – повторил Иван.
– Все, приступай к выполнению задания.
– А когда приступать? – растерялся Чаусов, у него на сегодняшний вечер планы, между прочим, имелись грандиозные.
– С этой минуты и приступай. Обо всем докладывай мне лично по мобильному. И только я могу скомандовать тебе отбой, понял?
– Так точно!
– Все, иди и до связи. – Бобров сморщился виновато в спину Чаусову и еще раз предупредил, перед тем как тот успел выйти: – Осторожность, Ваня! Соблюдай предельную осторожность! Чтобы ни одна живая душа…
Глава 2
Виктория Мальина, дожившая до тридцати лет, успевшая к этому времени дважды осиротеть: первый раз, когда умерли родители один за другим, второй, когда умерла ее бабушка, – и давно уже потерявшая веру в то, что каждому воздается за дела его, счастливо улыбалась, бредя по заснеженному тротуару к своему дому.
Вот никогда бы она не подумала, что будет так бесподобно, так безгранично и так беззаботно счастлива с совершенно чужим человеком! Он не был ее родственником, ни дальним, ни близким. И общих знакомых у них даже не было. Отчего же так? Отчего совершенно чужой незнакомый человек вдруг оказался способен сделать ее такой счастливой?
Счастью ее всего-то ничего – каких-нибудь два года, но оно было таким огромным, таким красивым, разным и радужным, что иногда напоминало ей картинки калейдоскопа, от смены которых у нее захватывало дух. И еще оно так заполняло каждую выстуженную ее нелепой жизнью клеточку, что ей порой казалось, что счастье это давно и надежно поселилось в ней и не исчезнет уже никогда. Надежным оно было, вот!
И ей больше никогда не будет больно, казалось Виктории. Она перестанет ждать страшных диагнозов врачей. Ужасных сообщений по телефону в ее жизни больше не будет. И постоянный запах