– Когда мы отправляемся в путь? – поинтересовался Борис, которому очень хотелось прекратить этот разговор и остаться наедине со своими мыслями, не опасаясь, что их содержание станет кому-либо известно.
– Начинайте сборы. Время дорого… Каждый день, проведенный в вашем тяжелом мире, убавляет наши силы. Завтра я пришлю вам письмо с инструкциями, касательно ваших дальнейших поступков. А теперь проводите меня, пожалуйста, до извозчика… Я очень устал…
Невесомая склянка
Аня что-то пробормотала во сне, повернулась на бок. Одеяло сползло. Борис заботливо укрыл супругу, умиляясь ее детской беззащитности во сне. Умиляясь и ужасаясь тому, что уже завтра покинет ее ради химерического предприятия. В глубине души приват-доцент Беляев все еще надеялся, что предложение Лао окажется блефом или не слишком остроумным студенческим розыгрышем. Еще тогда, расставшись с «марсианином», Борис начал сомневаться в том, что не стал жертвой гипнотического внушения. Усадив Лао на извозчика, он отправился на квартиру пешком. Идти было недалеко, да и хотелось разобраться в том, что случилось. Разыгралась метель. Наклонившись вперед, Борис пробивался сквозь снежные сгустки, которые напоминали скопления Млечного Пути, всего каких-то полчаса назад увиденные им на удивительных фотографических карточках.
«Нет, все это бред, – уговаривал себя Борис. – Меня разыграли, как мальчишку… Это не могут быть настоящие фотографии… Мастерская подделка, не более… Но зачем? Чтобы высмеять незадачливого приват-доцента, который имел неосторожность выступить с публичными лекциями… Не слишком ли сложно? Какой смысл в розыгрыше, если нет свидетелей? Или это лишь начало, и у шутников еще будет шанс выставить приват-доцента Беляева на посмешище? Ну что ж, пусть попробуют… Доиграем эту игру до конца… В конце концов, хорошо смеется тот, кто смеется последним… Посмотрим, осмелится ли этот «марсианин» прислать свое письмо…»
Лао осмелился.
«Милостивый государь, господин Беляев… – так начиналось письмо, написанное на самой обычной осьмушке твердым, чуть угловатым почерком. Послание принес почтальон – обыкновенный, усатый дядька, обросший инеем до бровей, и конверт, который он буднично вручил горничной Глаше, выглядел тоже обыкновенно. Борис едва не выхватил его из пальцев ни о чем не подозревающей девушки и сразу ушел к себе в кабинет. Он тщательно затворил за собой дверь и несколько минут стоял, невидящим взором глядя в просвет между шторами, за которыми нехотя просыпался зимний город. Потом схватил костяной нож для разрезания бумаг и торопливо вскрыл конверт. – Вам надлежит быть готовым к путешествию ровно через шесть дней. Потрудитесь устроить все так, чтобы Ваше отсутствие не вызвало беспокойства ни у Ваших домашних, ни у коллег, ни у начальства. Предлог Вашего внезапного отъезда не должен вызывать лишних вопросов. Мы постараемся вернуть Вас домой как можно быстрее, но будьте