– Всем нужны инвестиции. Но с них ли надо начинать важное дело? Вот в чём загвоздка! Однако, твой ход, сударь.
– Держитесь левой стороны. Это где-то в метро прочитал, – перевёл разговор Гарик.
– Да и в жизни это надо иметь ввиду. Ведь куда как хорошо, когда человек придерживается именно левой стороны. – Владлен затянулся и пустил колечко дыма.
– Да, он, конечно, может придерживаться и левой стороны на словах, а на деле быть до мозга костей правым.
– И всё с этого иметь. На людях делает вид, что он весь из себя этакий либерал, правдоискатель, а где-то за кулисами заигрывает с власть имущими.
– И доносы строчит, – хохотнул Гарик.
– Это уж как водится. А мы, бедные и наивные, верим таким мерзопакостным людишкам. Открываемся перед ними нараспашку.
– Бедные, да ещё и наивные. Нет ничего гнуснее в жизни, чем бедность. Мало того, что человек бедный, да он ещё и наивный.
– Ну, это уж вообще ни в какие ворота, чтоб такой социальный порок как бедность нашёл столь неразрывное сочетание с другим, не менее гадким и мерзким рудиментом феодализма, как наивность. – Владлен был в ударе. Ему нравилось оказаться на своём коньке и порассуждать от всей души. Благо, нашёлся собеседник, понимающий его. Не зря он искал его аж с фонарём…
– У меня есть одна знакомая в Чите, которую зовут Марина Море.
– Море – это фамилия или партийная кличка?
– Это её фамилия.
– Странно… А что бы ты предпочёл, Гарик: одну Марину Море или море Марин?
– В юности меня влекло к одной девушке, потом ко многим, а теперь я снова предпочёл бы одну и надолго, и чтобы оставаться с ней на одном месте.
– Твои предпочтения мне понятны, тебя потянуло на местечковость…
– А кстати, как ты понимаешь слово «наместник»? – Гарик, сидя в пол-оборота, хитро косит глаза в сторону Владлена.
– Наместник – это тот, кто постоянно указывает собаке на её место, усмехается Владлен и добавляет спонтанно придуманную фразу: «Каждому, кто любит попсу, советуем завести по псу».
– А как бы ты назвал историю про человека, который щиплется в общем душе?
– Думаю, получается вполне душещипательная история…
– У меня один приятель Сысоев, химик по образованию, всегда ругается фразами, похожими на формулы, – говорит Гарик. – Скажем так: «Ангидрит твою перекись марганца!» А то иногда ещё хлеще выдаст фигуру речи.
– Как бы там ни ругался твой химик Сысоев, а его влияние на мировой порядок остаётся нулевым.
Смычкин поднял коня. Подержал его в воздухе и поставил на место. – Тут, брат, надо говорить так, чтоб горы рушились, и государства содрогались. Только тогда можно быть услышанным.
– Звучит масштабно, но будет ли этот грохот соответствовать нашим запросам и не ударит ли это землетрясение по нашим интересам? – Гарик всегда старался мыслить масштабно.
– Откуда нам знать о наших интересах, если все они определились таким мизером, который и интересом-то