«Я бы не стал ничего высматривать, – ответил он. – Если на тебя бежит человек с ружьем – стреляй и надейся на лучшее».
Несколько мужчин, сидящих у соседнего костра, прыснули от смеха, но Джейми не обратил на них внимания. Он взял палку и вытащил из углей три печеных батата, которые теперь лежали рядом, черные и дымящиеся на прохладном вечернем воздухе. Джейми осторожно отпихнул один обратно в угли.
«Это мы, – объяснил он и отпихнул второй клубень. – Это люди полковника Лича, а это, – к тем двум подкатился и третий, – полковника Эша. Понял? Каждый полк движется по заданому маршруту, так что свои тебе вряд ли попадутся. По крайней мере, вначале. А те, кто направляется нам навстречу, скорее всего, враги. – Джейми чуть усмехнулся, кивнув на ужинающих вокруг людей. – Ты здешних уже знаешь? Ну, в них не стреляй, и все будет хорошо».
Роджер печально улыбнулся, осторожно спускаясь по склону, покрытому крошечными желтыми цветочками. Дельный совет, да. Роджера куда меньше волновала возможность поймать пулю, чем страх случайно попасть в кого-то из своих или лишиться пальцев.
Про себя он решил, что не будет ни в кого стрелять ни при каких обстоятельствах. Он знал многое о жизни некоторых регуляторов – Абеля Макленнана, Эрмона Хазбенда. Несмотря на неизбежные преувеличения, брошюры Хазбенда были пропитаны горечью из-за вопиющей несправедливости. Можно ли убить или искалечить человека лишь за то, что он выступает против наглого злоупотребления властью и продажности?
Будучи историком, Роджер понимал, насколько глубоки корни этой проблемы, откуда она выросла и как сложно ее исправить. Он сочувствовал Триону – в какой-то мере, – но все равно не собирался воевать за сохранение королевской власти и особенно – за сохранение репутации и богатства самого Триона.
Роджер замер, расслышав голоса, и тихонько отошел за ствол огромного тополя. Через мгновение он увидел троих мужчин. У каждого было ружье и лядунка для зарядов, однако эти люди казались скорее друзьями, вышедшими поохотиться на зайцев, чем солдатами накануне битвы.
И правда – у одного с пояса свисала связка пушистых тушек, а другой нес сумку, запятнанную свежей кровью. Первый мужчина остановился и вскинул руку; его товарищи напряглись, словно гончие псы, уставившись на рощу невдалеке.
Даже зная, куда смотреть, Роджер не сразу разглядел небольшого оленя, замершего между молодыми деревьями, – его удачно скрывали тени и пятна света, падающие сквозь весеннюю листву.
Первый мужчина осторожно снял с плеча ружье и потянулся за шомполом и зарядом, однако один из спутников положил руку ему на плечо.
– Погоди, Авраам, – произнес он тихо. – Не надо стрелять так близко к реке. Ты же слышал полковника, регуляторы как раз напротив, на другом берегу. – Он указал на заросли ивы и ольхи, за которыми скрывалось течение. – Не надо их дразнить, еще рано.
Авраам неохотно кивнул:
– Да, наверное. Как думаешь, сегодня начнется?
– Скорее всего. – Третий мужчина достал из рукава желтый платок и вытер лицо. Погода стояла