Марианне часто звонила мать и просила дочь вернуться домой.
– Зря ты стала жить с этим Джеком, Мари, – говорила она. – Может, ты передумаешь, и вернёшься к нам с отцом?
– Нет, мама, за квартиру мы заплатили за несколько месяцев вперёд, и я учусь вести самостоятельную жизнь, чтобы не обременять вас заботами обо мне.
– Ну, как знаешь, Мари, – огорчалась мать.
По ночам или рано утром Марианне звонил какой-то неизвестный, номер которого не определялся. В первую ночь сонная Марианна неохотно вылезла из постели и подняла трубку:
– Алло! Алло! Кто это? Вас не слышно.
Но на том конце линии слышались лишь тихие потрескивания. Кто-то молчал, слушая её голос, затем трубку положили. В последующие ночи повторялось то же самое.
– Алло! Говорите, не молчите! – недовольно требовала Марианна, но никто не отвечал.
Чтобы странные звонки прекратились, ей пришлось сменить номер телефона.
На Катрин в октябре вдруг нахлынуло творческое вдохновение, и она решила написать портрет Евы. Ева несколько дней позировала ей на фоне золотой осенней листвы, и жёлтая блузка, в которую она была одета, выгодно оттеняла тёмно-зелёный цвет её глаз, делая их ярче. Работа получилась превосходной. Радостная Катрин преподнесла портрет Еве.
– На портрете я выгляжу гораздо красивее, чем на самом деле, – засмеялась Ева, приняв подарок.
– Нет, нет, ты действительно такая красавица, – убеждала её Катрин.
– Зря ты не стала профессиональной художницей, – посетовала Ева, оценивая талант подруги.
– Ну я же не могу эксплуатировать свои творческие способности, – засмеялась Катрин. – Вдохновение нельзя призвать насильно, оно приходит само по себе.
В один из дней, гуляя с Евой в парке, Катрин призналась:
– Знаешь, Ева, мне всегда хотелось иметь сестру, такую,