Историческая закономерность тем не менее заключается в том, что в трудные для Отчизны времена российская власть призывает на помощь в первую очередь тех, кого чаще всего обвиняют в ретроградстве; и они в полной мере исполняют вверенное им. Александра Семёновича Шишкова призвал император Александр I.
В 1811 году Шишков пишет «Рассуждение о любви к Отечеству»: «Человек, почитающий себя гражданином света, то есть не принадлежащим ни к какому народу, делает то же, как бы он не признавал у себя ни отца, ни матери, ни роду, ни племени. Он, исторгаясь из рода людей, причисляет сам себя к роду животных. Какой изверг не любит матери своей? Но Отечество не меньше ли нам, чем мать? Отвращение от сей противоестественной мысли так велико, что, какую бы мы ни положили в человеке худую нравственность и бесстыдство; хотя бы и представили себе, что может найтися такой, который в развращённой душе своей действительно питает ненависть к Отечеству своему; однако и тот постыдился бы всенародно и громогласно в том признаваться. Да и как же не постыдиться? Все веки, все народы, земля и небеса возопияли бы против него: один ад стал бы ему рукоплескать».
Статьи и рассуждения Шишкова достигали порой державинской силы – чего стоит «один ад», который стал бы «рукоплескать».
При всём своём, на тот момент, либерализме, Александр I догадывался, с чем скоро придётся столкнуться России, и какие слова станут ей необходимы. Так Шишков получил пост государственного секретаря. Сын едва сводившего концы с концами инженер-поручика, имевшего 15 душ, попал в число первых лиц государства.
Характерно, что ещё в 1810 году император наотрез отказывался включать Шишкова в Государственный совет, говоря: «Я скорее соглашусь не царствовать».
(Параллели с тем, как вдруг «правеет» российская власть всякий раз накануне Отечественных войн – очевидны; стоит напомнить, что и Первую мировую называли изначально – Второй Отечественной, и тогда тоже был явлен крен «вправо»; а если быть совсем дотошным, то можно обнаружить повторение этого крена с разницей ровно в сто лет, уже в наши дни.)
В апреле 1812 года Шишков, вослед за государем, прибывает в Вильно. Увиденное там его – военного человека, вице-адмирала – откровенно удручает. Зачем-то, удивляется Шишков, в Вильно завезли огромное количество запасов – при том, что город уже собирались оставлять.
Шишков посетил великого князя Константина Павловича, поселившегося в однокомнатном домике. Ожидая на улице, когда его призовут, Шишков видел, как на аудиенцию раз за разом заводят по несколько солдат. Он был уверен, что Константин Павлович произносит напутствия перед скорым сражением. Но когда наконец Шишкова позвали, он стал свидетелем того, как великий князь показывает одеревеневшим от напряжения солдатам… строевые приёмы и развороты.
– Ты, верно, смотришь на это как на дурачество? – спросил великий князь.
Шишков даже не нашёлся с ответом и