Пастернак, с одной стороны, передал первую строфу почти конгениально – показатель точности достаточно высок; с другой – привнес в перевод большое количество отсебятины. Если из исходного текста выпали первозданность цвета и самый цвет (употребленный Бараташвили трижды, Пастернаком дважды), то привнесены со стороны – малые лета, удваивающие юность оригинала, и попытка заменить эту самую первозданность синевы выражением синева иных начал. В целом же впечатление от перевода первой строфы остается неплохое: смысл в принципе передан, а уж без откровенной отсебятины представить пастернаковский перевод вообще немыслимо. Правда, Бараташвили в первых строках тему только намечает, с каким-то трепетом, как мне кажется, сообщая о том, что ему издавна полюбился неземной цвет небесной лазури и вселенской первоосновы. В отличие от грузинского поэта Пастернак уверенно берет быка за рога, то есть не только заявляет о своей любви к синеве, но и истолковывает свою любовь к ней в указанном мною ключе. Однако в общем, повторяю, пастернаковский текст подстрочника не портит.
Подстрочник (2 строфа):
И сейчас, когда кровь
У меня стынет,
Клянусь – я не полюблю
Никогда другого цвета.
Перевод (2 строфа):
И теперь, когда достиг
Я вершины дней своих,
В жертву остальным цветам
Голубого не отдам.
Показатель точности: 44,4%, показатель вольности: 60%.
Уменьшение первого и увеличение второго показателей объясняется тем, что Пастернак в первом двустишии передал метафору оригинала собственной метафорой, а во втором – изменил, если можно так выразиться, направление любви лирического субъекта: грузинский поэт клянется не полюбить другого цвета, русский – остаться верным тому же самому голубому цвету. В данном случае, на мой взгляд, проявляется некоторая ущербность гаспаровского метода: показатели точности и вольности перевода явно ухудшились, тогда как в целом Пастернак справился с передачей смысла и этой строфы (даже в большей степени, чем первой). А это, я полагаю, и есть основной критерий переводческого ремесла. Меня же (в отличие от читателей настоящей статьи знакомого с подстрочником) смущает в тексте перевода только существительное жертва, но о нем я буду говорить в своем месте.
Подстрочник (3 строфа):
В глазах в прекрасный
Влюблён я небесный цвет;
Он, насыщенный небом,
Излучает восторг.
Перевод (3 строфа):
Он прекрасен без прикрас.
Это цвет любимых глаз.
Это взгляд бездонный твой,
Напоенный синевой.
Показатель точности: 55,6%, показатель вольности: 44,4%.
Почти