– Do уou like it?
– May be, Im not sure! – ответил Антон, и с улыбкой обращаясь к продавцу спросил, – Swarovski?
Продавец – разбитной паренек, с кирпичным от каждодневного пребывания на улице лицом бойко, напористо заголосил:
– Да, да Сваровски! Заебись!
– How much? – Антон решил продолжить игру в интуриста.
Парень повернулся к стоявшему неподалеку коллеге с похожим лицом и крикнул:
– Серега, а этот браслет у тебя почем?
– Пятерка! А что?
– Да тут пара пидоров интересуется!
– Пидорам десятку заряжай!
Николай среагировал сразу. Обогнул лоток, подошел к продавцу и, применив болевой прием, плотно удерживая корчившегося от боли крикуна, (со стороны казалось, о чем-то шепчутся два старых приятеля), злобно прошипел в красное ухо:
– Тебе на выбор два варианта: первый – я ломаю твой мизинец и получаю сатисфакцию, второй – ты зовешь старших и будем рамсовать. Но в этом случае я возьму баблом и по дорогой!
Барыга ответил почти без паузы:
– Ломай! Ой, бля!! (хруст) Больно!!!
– Терпи, ты же мужик! Это включено в первый вариант. – Николай забрал браслет и кивнул Антону, – пойдем!
Правый. Ты это видел?
Левый. Я это видел!
Когда они отошли на несколько шагов, Антон, еще ошарашенный от увиденного, но уже немного совладавший с собой, спросил:
– А по другому нельзя было?
– Нет! Этот народ по другому не приручить ни к вежливости, ни к порядку!
Друзья еще оставались в поле зрения, а коллега-Серега уже пытал неудачливого товарища:
– Ну, чё слил?
– Да! – Украдкой смахивая скупую барыжью слезу, выдавил из себя разбитной.
– За сколько? – Оживился Серега.
– За пятеру! Один по-русски немного знает, все понял, гад! – Его невыразительные очи вдруг преобразились, как по мановению ока. Из них изрыгнулись две злобные черные молнии и угодили точно в спины, удалявшихся друзей. В этот момент он был настолько убедителен и органичен, что запросто мог получить хорошую роль в театре по соседству. Там ведь из мужиков нормальных, стоящих остались только Сережа Маковецкий