Такую вот дедову байку слышал я в раннем детстве своими ушками; многого тогда не понял, думаю, дед баушке немало пораскидывал всякой легендарной чернухи, но ведь дыма-то без огня не бывает, как сказал в последнем своем слове на Олимпе первый в мире поджигатель – Прометей.
2
Как я давно уже въехал, первопричиной основного моего несчастья была глухая лично для меня и психолингвистики тайна; хорошо еще, думал я зачастую, что сам человек нисколько ни в чем таком не виноват, а просто каким-то неведомо случайным образом выпало ему унаследовать совершенно редчайший дар, причем явно не от самых близких предков, а неизвестно от кого именно.
Предки и на штампованном-то русском изъяснялись весьма скупо и очень заскорузло, а из глубоко чуждых им слов крайне злоупотребляли по праздничкам «салютом», салатом «оливье» да различными «салям алейкумами»; понятное дело, звучали в застольях «антимония», «пертурбация», «о'кей», «эклер», «капут», «баста», «коверкот», «чао», «курва», «шашлык» и все такое, типа «си-карга бирали», «гамар джоба», «рашен – он бесстрашен, грабкой сами себя чешем, хером, сука, космос пашем»; поддав и загуляв, предки с гостями эдак вот косноязычили на родном великом и могучем; и речь их всегда казалась мне говноносной частью канализации, некогда накрывшейся обломками Вавилонской башни.
Короче, предки и всякие дядюшки с тетушками считали меня чмуроватым непонятным чудовищем – почти что шестиногим теленком; мамаша часто сокрушалась:
«Многое из-за твоего несчастья пошло в нашей семье сикись-накись… не знаю, за какие грехи послано нам твое уродство… просто не знаю я этого и не хочу знать, потому что никто не знает ничего такого».
О«кей, думаю, монстр так монстр… с ранних лет допер я, что согласие мое с таким мнением крайне выгодно: меньше будут лезть в дела ума и в сердечные заботы детства… а раз так, то надо всегда помалкивать в тряпочку… пусть себе бздилогонят и твердят, что вот подрастешь, распустишь иностранщину языка, которая в тебе, к горю нашему героическому, наличествует, и тогда уж подзалетишь за связь со спецслужбами мировых разведок…
Став постарше, я все-таки пытался допереть, как и откуда взялись у меня языки, которых никогда я не знал… приставать с недоумениями к мало чего знавшим предкам было бесполезно; вопрошанья мои только злили их и раздражали.
Насколько старше нынешнего моего мозга хранящаяся