– Я здесь! – пискнул стилист.
– Еще раз без меня имидж менять надумаешь…
– Понял, понял.
– Ступай, нанеси ей макияж заново, – велел Свин.
Глафира, разрыдавшись, упала на диван.
– Не пойду.
Семен с силой ущипнул ее за голую руку.
– Двигай, уродина, концерт скоро, хорош истерики гонять, журналистов тут нет.
– Мне плохо!
Свин со всего размаха отвесил певице оплеуху.
– Теперь лучше?
Глафира захлебнулась слезами.
– Не бей ее, – закричала я, кидаясь к Свину, – она уже идет грим накладывать!
Но Глафира уперлась.
– Нет, – прошептала она, – не хочу, я устала, заболела! Нет.
Свин снова поднял руку, я повисла на продюсере.
– Стой, ты ей синяков наставишь перед концертом.
Мужик опустил карающую длань и пнул Глафину ботинком в бок.
– Шевелись, суперстарина! Поющая коза!
Я кинулась к Глафире:
– Вставай, милая, он тебя убьет. Сейчас не надо капризничать. Ты звезда, спору нет, но у него деньги. Идем, солнышко, ну, поругались, с кем не бывает, пошли!
Лепеча всякие глупости, я подняла Глафиру и повела ее за стилистом.
– Я его убью, – прошептала она, – пырну ножиком в сердце, скот! Сволочь!
– Обязательно, – тихо ответила я, – но не сейчас, не здесь же, при всех.
– Ты мне поможешь, – в полной отключке бормотала Глафира, – да? Скажи? Давай его вместе зарежем? Соглашайся, а то я не пойду краситься!
– Конечно, милая, – успокоила я ее, – обязательно, похоже, в этом вопросе я большой профессионал.
ГЛАВА 7
Самое интересное, что в концертный зал мы приехали вовремя. Глафира казалась совершенно спокойной, от истерики и следа не осталось. Глаза певицы ярко сверкали, на щеках играл румянец. Весело улыбаясь, она шла по коридору, то и дело кивая знакомым:
– Привет, котик! Здравствуй, лапа! О, Муся, ты шикарно выглядишь.
Я тащила портпледы и сумку, чувствуя, как в спине возникает боль, к тому же мне отчаянно захотелось спать, зевота просто раздирала рот.
Войдя в гримерную, Глафира села на стул и уставилась в зеркало, мне предстояло вытащить концертное платье и отгладить замявшиеся складки. Никакого энтузиазма предстоящая работа у меня не вызывала.
– Глашенька, – влез в комнату худенький парнишка с бумагой в руке, – ты у нас вторая, поторопись.
Глафира, только что преспокойно корчившая рожи зеркалу, подскочила на стуле.
– Что ты сказал, Мотя? А ну повтори!
– Идешь второй, – испуганным голосом проговорил юноша.
– Я? Интере-есно, – протянула Глафира, – очень здорово! Вторая! Я?! Вторая??! С ума сошел!!! Но я закрываю концерт!
– Это невозможно, – просвистел Мотя, – на закрытии выступают «Баблз».
– «Баблз» последние? – взвыла Глафира. – Да кто их знает?! Нет,