– И как же тогда людям знакомиться?
– Они получат возможность встречаться с теми, кто им нравится, невзирая на общественное положение. У нас будет бесклассовое общество.
По его тону трудно было сказать, одобряет он будущие изменения или, скорее, предупреждает о них. Поэтому Виви, которая редко заглядывала в газеты, а потому не знала, какие другие варианты можно предложить, ограничилась тем, что хмыкнула в знак согласия и снова уставилась в окно. В душе она молилась, и уже не в первый раз, о том, чтобы ее прическа выдержала испытания грядущего вечера и не развалилась во время танцев. За квикстеп и «Веселых Гордонов» можно не волноваться, сказала мама, а вот с «Лихим белым сержантом», пожалуй, надо быть поосторожнее.
– Дуглас, сделаешь для меня доброе дело?
– Какое?
– Я знаю, что тебе не очень-то хотелось ехать…
– Да нет, я не против.
– И я знаю, что ты терпеть не можешь танцы, но, если будет подходящая мелодия, а меня никто не пригласит, обещаешь мне хоть один танец? Я не переживу, если мне весь вечер придется подпирать стенку. – Виви даже на секунду вынула руки из относительно теплых карманов. Лак «Жемчужный иней» идеально покрывал ногти. Он переливался и мерцал холодным блеском под стать морозной пелене, затянувшей окна. – Я усердно практиковалась. И обещаю, что не подведу тебя.
Дуглас улыбнулся, и Виви почувствовала, что, несмотря на ледяной холод, на душе у нее сразу потеплело.
– Тебе не придется подпирать стенку, – сказал Дуглас, положив ноги на сиденье рядом с Виви. – Но все равно да, глупышка. Конечно, я приглашу тебя на танец.
Фрамлингтон-Холл не относился к числу жемчужин архитектурного наследия Англии. Старинный облик здания был лишь видимостью. Любой человек, мало-мальски разбирающийся в архитектуре, смог бы с ходу определить, что готические башенки не сочетаются с палладианскими колоннами, что узкие окна со свинцовыми переплетами слишком зажаты остроконечной крышей над огромным бальным залом, что красные кирпичные стены явно не покрыты пылью столетий. Короче говоря, это был новодел, архитектурный ублюдок, воплотивший в себе худшие черты ностальгии по некоему мифическому прошлому. Дом окружала абсолютно ровная местность, что придавало ему особую внушительность.
Прилегающий к дому сад, когда не был погребен под толстым слоем снега, казался до невозможности строгим: лужайки тщательно выкошены, трава плотная и густая, будто дорогой ковер, в розарии розовые кусты росли не в естественной дикости, а словно по линейке, аккуратными рядами, когда каждый следующий куст казался точной копией предыдущего. А сами розы были не белыми и не чайными, а кроваво-красными, выведенными или привитыми в Голландии или во Франции. Участок со всех сторон окружали кипарисы Лейланда, еще молодые, но уже готовые надежно скрыть дом и его территорию от окружающего мира. По меткому выражению