Честность непомерная. Напр., едем – видим, лежат мешки с товаром у шоссе и никого около. Спрашиваем. Оказывается, это привезли товар и сложили, а за ним приедут из другого места, чтоб взять. И их никто не тронет. Запирать ничего не надо. Начаев хоть не давай. Никто не претендует. Деревень нет, все живут отдельными дворами-фермами. Все благоустроенно, довольство всюду. Только в Бергене мы видели «толпу», а то все как-то поодиночке встречаешь.
В Бергене были на рыбном рынке. Вот рыбы насмотрелись! Все это кишит, т. е. люди, все провоняло рыбой, волокут, рубят, вешают. Оживление большое. Тут только видели некоторых женщин в национальных костюмах, а то нигде нет, разве только старух, собирающих сено, увидишь в костюме. Старухи страшные, точно из сказок. А какое наслаждение ехать в двухколеске! Солнышко греет, едешь по гладкой как скатерть дороге, или в узком ущелье, или по берегу фиорда, вода спокойная, бирюзовая, отражаются горы, облака, проезжаешь мимо домиков, крепеньких, чистеньких, крестьяне сено сушат. Надоест смотреть, подремлешь, а дорога все вьется впереди, и не хочется, чтоб она кончилась. Предстоит опять ночевка в новом месте. А то слезешь с кориолки, идешь пешком, легко, мягко, не жарко; настоящий отдых.
Да, Маша, 31-го твое рождение. Поздравлять не хочу, а знай, что помню. Мамашу крепко целую, соскучилась по ней. Так хочется разложить пасьянчик в ее тихой комнатке.
Целую тебя. Твоя Оля.
Не пишется мне сегодня. 1-го авг. еду в Москву.
Год по содержанию.
30. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
1 августа [1905 г. Ялта – Одде]
Милая Оля, я писала тебе в Одде, но ты, вероятно, не получила моего письма. Письма из Ялты и в Ялту идут неимоверно долго. В Дрезден же я не писала потому, что не было твоего распоряжения. Не сердись. Я тебя очень люблю по-прежнему. Теперь пишу на свою квартиру. Я страшно рада, что ты будешь жить на моей квартире![430] Большая просьба к тебе – когда будешь оклеивать свою квартиру, переклей мамашину комнату, ей голубые обои не нравятся. Купи, пожалуйста, не дорогих светленьких обой на свой вкус.
Я стала поправляться, чувствую себя хорошо, начала ездить купаться каждое утро. Вот с мамашей беда, она все хворает, Альтш. ездит через день – у нее расширение вен на ногах, носит теперь резиновые чулки, боли сильные. Глаза тоже почему-то красные, пускает цинковые капли.
Я очень волнуюсь и боюсь встретить в купальне Немировича с Хамелеоном, т. е. с Катиш