Итак, Ганза, по мнению В. Михайловского, осуществляла защиту торговых и, насколько это было необходимо, политических интересов купечества, в свою очередь, не обязывая их нести повинности и не ограничивая их в своей деятельности. Она создавала благоприятные условия как для существования средневекового купечества, так и для экономического и политического роста городов, которые в конечном итоге и выступили основными виновниками ее упадка[154].
Конечно же, в распаде Ганзы лежал, по мнению В. Михайловского, целый комплекс причин, среди которых важное место занимал природный фактор. Изменение ареала обитания сельдей привело к нарушению всей сложной цепочки ее обработки и реализации. В итоге исчез один из основных предметов торговли, резко увеличилась безработица городских ремесленников, а купцы потерпели непоправимые убытки. В числе неблагоприятных причин В. Михайловский называл «открытие Америки и морского пути в Индию», укрепление отдельных территориальных князей в Германии, усиление и выход из союза представителей соседних государств, насильственное закрытие ганзейской конторы в Новгороде великим князем московским Иоанном III. «Немецкий орден поссорился с Ганзой, и прусские города перестали участвовать в ее делах… Возвышение герцогов бургундских, укрепление национального сознания в скандинавских государствах, энергичная политика Тюдоров в Англии, – все это подрывало жизненные нити союза…»[155]. К числу уже обозначенных причин А. К. Дживелегов добавлял свои – это «узость экономического кругозора», которая заключалась в неумении ганзейцев комбинировать отживавшие средневековые операции с наиболее передовыми – кредитными[156].
Ф. Я. Фортинский постарался избежать рассмотрения причин падения Ганзы, мотивируя это тем, что подобные сюжеты выходят за рамки его исследования, хронологически оканчивающегося 1370 г.
Одним из наиболее дискуссионных вопросов в дореволюционной историографии был вопрос о русско-ганзейских отношениях и причинах закрытия немецкого двора в Новгороде при Иване III. А. И. Никитский первое появление немецких купцов в Новгороде относил «к исходу XII века»[157].
А. С. Лаппо-Данилевский в отзыве на монографию А. И. Никитского «История экономического быта Великого Новгорода» (М., 1893) несколько корректировал это утверждение, считая, что немцы к этому времени не просто появились на новгородской земле, а прочно утвердились в качестве постоянных торговых партнеров, с которыми заключались специальные соглашения о беспошлинной торговле, которые имели в русских землях, в частности, в Смоленске, свои «церковь, двор, старосту, капиталы и гири»[158].
Ректор Санкт-Петербургского