Проблемы западноевропейской морской торговли XIII – XV века в освещении российской медиевистики. А. А. Сокин

централизованной и сильной властью, на собственных территориях французских королей и частью на немецких княжеских землях, за городами обеспечивается лишь известная сумма гражданских прав; политической свободы за некоторыми исключениями, которые приходятся на долю Германии, тут не существует. В Италии и Южной Франции, где дробность государственной власти и политическая анархия достигли наибольшего развития, города добились и наибольшей независимости. Среднее положение занимали французские коммуны и немецкие имперские города. Таким образом, политические условия докончили то, что начали экономические. Последние сообщили толчок городскому движению, первые его урегулировали и привели к известным результатам»[99]. Политическая свобода городов, как считал А. К. Дживелегов, возможна в случае слабости государства, поэтому с усилением абсолютистских тенденций политическая роль городов ослабевает.

      Все рассуждения Ф. Я. Фортинского по поводу развития средневековых городов подводят читателя к тому выводу, что и внутренняя структура, и политико-правовое устройство средневековых городов были направлены на защиту купеческих и торговых интересов. «По мере того, как ослабевало влияние императора, его фогта, веча, возрастало и усиливалось значение рата. Мы видели, как в его ведение отошли одна за другою все регалии: монета, пошлина, мельницы, рыбная ловля, сбор поземельной подати; видели, как он наследовал от фогта заведывание высшим судом и военным делом, созвание и руководство как общим городским вечем, так и сходками отдельных корпораций»[100]. Да и сами службы города были ориентированы исключительно на проведение активной и беспрепятственной торговли. «Для такого торгового города, каким был Любек, одним из самых важных дел было постараться привлечь на свой рынок возможно большее количество купцов. Гости могли приехать или водою – по морю и Травне, или сухим путем. И здесь, и там рат старался доставить им возможные удобства и безопасность. С моря при устье Травны устроен был маяк, освещавший вход в порт. Для наблюдения за ним рат содержал сторожа. По самой Травне устроен был ряд шлюзов для облегчения судоходства: наблюдавшие за ними сторожа получали жалованье от города. Морской и речной путь представляли сравнительно меньше опасности, чем большие и проселочные дороги. На море можно было опасаться пиратов, на реке – нападения рыцарей; против первых действовали тем, что отправлялись в море целыми флотилиями, против вторых – приобретением привилегии – не дозволять строить замков по Травне ближе, чем на 2 мили от её берега»[101].

      О торговом значении средневековых городов свидетельствовала, по мнению Ф. Я. Фортинского, гипертрофированная роль купечества во внутренней структуре и политико-правовом устройстве. Как подчеркивал автор, «через всю историю развития внутреннего устройства приморских вендских городов, можно сказать, проходит одна выдающаяся черта – преобладание купечества. Еще основывая при портах рынки, сеньоры, как мы видели,