Поджигали захваченные склады боеприпасов и продовольственные, брали под контроль перекрестки дорог, уничтожали подходящие войсковые резервы противника и перерезали линии связи. Временно взятые в плен немцы («временно», потому что после допросов их, естественно, не отпускали, а уничтожали, не таскать же их в их тылах с собой) говорили, что их командование считает, будто в тылу действуют откуда-то взявшаяся дивизия да много партизан.
Так проходили наши оперативные действия в тылу. Генерал Горбатов в своих мемуарах отмечал, видимо, имея в виду действия и лыжных батальонов 120-й и 5-й стрелковых дивизий, и нашего штрафбата. По условиям строгой цензуры называя нас «лыжниками», так оценил наши действия командарм Горбатов: «Лыжники перекрыли все дороги, идущие от Рогачева на Мадору и Быхов, в том числе и железную дорогу, тем самым лишив фашистов путей отхода и подтягивания резервов».
Одним из эпизодов наших боевых действий было освобождение угоняемых в рабство жителей Белоруссии. Кажется, на вторые сутки, ближе к полудню, наши передовые подразделения заметили, что по дороге на запад немцы конвоируют большую группу мужчин и женщин с целью угона в Германию (мы уже знали о массовом угоне в рабство трудоспособного населения). Комбат принял решение отбить у немцев своих земляков. Немецкий конвой был сравнительно малочисленным – человек 15, и буквально в минуты с ним было покончено. Мы освободили таким же образом еще и около 300 советских граждан, которых гитлеровцы под дулами автоматов заставляли рыть в промерзшей земле траншеи. Все освобожденные, как нам показалось, бросились врассыпную, чтобы скрыться в лесу или уйти по своим селам.
Однако я заметил, что группа из пяти-шести женщин неотступно следует за нами. Конечно же, по своей одежде эта группа уж очень заметно отличалась от нас, одетых в белые маскхалаты и, безусловно, демаскировала нас. Мне пришлось не раз им это растолковывать, но, увы, всегда безуспешно. До самых сумерек они так и шли за нами. Боялись, видно, снова попасть в лапы к немцам. С наступлением темноты я снова им разъяснил, что теперь они могут под покровом ночи отстать от нас и незаметно возвратиться в свои села. Показалось, что моя «разъяснительная работа» вроде бы подействовала на них, они вроде бы отстали от нас. Но, едва забрезжил рассвет, мне доложили, что за нами движется какая-то странная группа людей. Подумалось, не сели ли «на хвост» немцы? Присмотревшись,