– Так я не понял, – решил уточнить я. – Два самолёта, это два КС-135? Или каждый из них за собой ещё двоих тащил?
– Трудно быть таким бестолковым! – не преминул съязвить несколько взбодрившийся после моей баранки Лёва. Тебе же Владислав только что жутко доходчиво объяснил. Было два заправщика, два!
Для убедительности он поднёс к моему носу два растопыренных пальца.
– И тащили они с собой ещё по два самолёта каждый. Значит, всего их летело шестеро!
– Первая рота, – донеслась до моего слуха приглушённая расстоянием команда, – на месте. Вторая и третья рота, правое плечо вперёд!
Поддёргиваю сползший с плеча карабин и незамедлительно покидаю замершие ряды своих коллег. Рассвет уже наступил, но солнце лишь на несколько секунд показалось над зубчатым горизонтом. Чёрные, грозно вздымающиеся облака, неудержимо надвигаются на нас с юга.
– Что там хорошенького говорят у слухачей? – встречает меня вопросом ефрейтор Семикин, ревниво следивший за моим недолгим «побегом».
– Говорят, что мы на окружные ученья угодили, – неопределённо ответил я, совершенно не желая вдаваться в подробности своих переговоров. Нам бы теперь не промахнуться мимо этой проклятой «Песчаной», а то до вечера придётся на голодный желудок воевать.
Но вскоре, первая порция наших мучений заканчивается. Меся сапогами раскисающий на глазах снег, мы из последних сил взбираемся на очередную гору. Погода продолжает стремительно меняться. Лёгкий и поначалу сухой снежок быстро превращается в довольно плотный поток мокрого снега, который с всё большей и большей скоростью начинает заметать всё вокруг. Обещанной кухни не видно, а вскоре и вовсе следует команда занять «оборону».
Легко сказать, занять. Это летом легко вставать в оборону на старом, ископанном вдоль и поперёк полигоне. А теперь, зимой, все окопы и полуобвалившиеся траншеи напрочь завалены снегом. Мы некоторое время бестолково топчемся по плоской вершине, но добиваемся лишь того, что для всех объявляют команду «Газы». Делать нечего. Натягиваем противогазы, облачаемся в общевойсковые защитные комплекты и сразу становимся удивительно похожими на стадо копошащихся в снегу диковинных хоботных земноводных.
Команда следует за командой, и, следуя им, вовсю суетятся сержанты, расталкивая нас редкой цепочкой по всей вершине. Мне достаётся место на самом краю невысокого обрыва. Лежу, слушаю. Над головой то и дело встревоженными птицами проносятся боевые самолёты. А в промежутках между протяжным рёвом реактивных двигателей где-то сбоку слышится сильный металлический скрежет. Приподнимаюсь на локтях и вдруг с удивлением вижу, что вдоль тянущегося под сопкой ручья в нашу сторону как-то неуверенно двигается несколько древних танков. Поскольку видно их мне достаточно плохо, особенно сквозь запотевшие стекла противогаза, я, не дожидаясь разрешающей команды, стаскиваю его с лица. Боковым зрением замечаю, что моему заразительному