Ольм просто без отрыва смотрел на некую незримую для других точку перед собой.
А в слюдяное окно уже вовсю широкой рекой лилось солнце.
Берегиня убрала руки, открыла глаза.
– Он дышит по-другому. Спокойно. – Оденсе устало посмотрела на Ольма.
Тот, оторвавшись от своих мыслей, произнес то, что собиралась сказать женщина:
– Теперь все будет хорошо.
Женщина вздохнула, не ответив. Она поднялась, снова вымыла руки и принялась драить стол, ножи, иглы. Скоро все вокруг заблагоухало деревенским самогоном.
Желудок Саммара жалобно заурчал.
«Есть хочу. Когда мы последний раз ели нормально? – Припомнились короткие привалы, черствые лепешки и вяленая плотва. Почти три последние недели в седле, потом был Потлов… Но Потлов не в счет – за двухдневную передышку разговоров было намного больше, чем еды… Это значит, еще в прибрежной деревушке у озера Гри?»
Оденсе потянула на себя скрипнувшую ставнями раму. Свежий воздух, ворвавшись, всколыхнул застоявшийся запах хаты – смесь выжарившегося масла, крови, пота и чужой боли. Кадык Ольма дернулся, а берегиня достала с печи полную тарелку блинов и чугунок расплывшейся от тепла сметаны.
– Трапеза наша небогата, но и она поддержит силы…
Ольм зажал ладонью рот и выбежал во двор.
Оденсе усмехнулась.
– Мужчины! – Она поставила перед Саммаром плошку. – Или ты тоже собираешься выскочить за ним следом?
Саммар отрицательно покачал головой:
– Я есть хочу.
– Дело, – одобрительно кивнула берегиня. На столе появились хлеб, сыр и пресловутая мутная бутыль. – По чарочке не грех пропустить.
Саммар с сомнением покосился на спящего Гыда, тот ведь наверняка голоден не меньше, но решил его пока что не будить. Они выпили. Саммара обожгло. В желудок срочно были закинуты теплые пористые блины, потом хлеб, сыр и все вперемешку.
О, как все было вкусно!
Берегиня наблюдала, как он ест, подперев красивой полной рукой щеку.
– Я могу собрать вам с собой немного провианта. Наверное, вы не захотите спускаться в деревню, чтобы сделать запасы. Хлеб, круг сыра, яиц пару десятков. Мяса нет у меня ни в каком виде, не держу я его.
– Это будет не очень обременительно для вас?
Оденсе повела плечами:
– Деревенские постоянно расплачиваются едой. А едоков у меня мало. Так что…
Саммар откинулся спиной на бревенчатую стену, посмотрел на женщину и довольно улыбнулся. Его живот снова урчал, но теперь по-другому – весьма и весьма довольно.
– Что ж, – улыбнулась в ответ Оденсе, – вот теперь можно и поговорить. Вопросов у меня много. Очень много. Но я не уверена, что