– Я пришла узнать, как Вы себя чувствуете, – как бы оправдываясь за свой приход, сказала она.
– Прекрасно, – честно ответил Антон Ильич. – Я уже излечился. Так это Вы вчера помогли мне…
– Да-да, я…
– Проходите, – пригласил Антон Ильич. – Как хорошо, что завтра уже домой.
– Вам здесь не понравилось?
– Понравилось, конечно, но это все не для меня. По мне так в январе должна быть зима с морозами и вьюгой, чтобы потом пришла весна с солнцем и теплом… А здесь – все одно… Пустыня…
Глаза незнакомки смотрели на Антона Ильича с необычайной теплотой и нежностью. «Откуда она появилась? – спрашивал себя Антон Ильич. – Слава богу она не наряжена как кукла. И взгляд у нее такой чистый и искренний…»
– Ну это я так, знаете ли, преувеличиваю. А вообще-то мне здесь понравилось. Очень.
Столичные привычки
Август в этом году выдался чудным.
Не то чтобы стояла жара – температура редко поднималась выше тридцати, но солнце, изо дня в день пробуждавшее город ранними утренними лучами и светившее весь долгий день до самого заката, не прерываемое ни дождем, ни облаками, грело мягко и на удивление постоянно. Если и случалось пройти дождю, а было это раза три-четыре за прошедшую половину месяца, то происходило это ночью, коротко и торопливо, будто кто-то нарочно старался успеть очистить улицы и добавить в воздух свежести к самому утру. Жизнь в городе бурлила днем и ночью. Людей на улицах стало больше, чем когда-либо: привычно спешащая, с обеспокоенными лицами публика смешалась с беззаботной, смешливой молодежью и романтичными парочками, прогуливающимися рука об руку и сидящими тут и там за столиками в кафе. И, хоть все это прибавляло еще больше шума и толкотни, город в эту пору казался помолодевшим и повеселевшим как никогда.
Антон Ильич наблюдал за пешеходами, идущими вдоль заполоненной машинами улицы, из окна ресторана неподалеку от Китай-городской заставы. Было около четырех часов дня. Дело, вынудившее его покинуть свой кабинет, было успешно завершено, и теперь он, довольный и приободренный, обедал.
Несмотря на то, что Антон Ильич был жителем мегаполиса и город свой любил всей душой, некоторые его привычки были отнюдь не типичными для современного жителя столицы.
Взять, к примеру, эту размеренность, сопровождавшую каждое его слово, движение и жест, – такая неспешность никак не вязалась с окружающей торопливостью и нетерпением. Глядя на то, как вдумчиво он изучал меню и делал заказ, выясняя у официанта подробности приготовления блюд, а затем не спеша и с наслаждением ел, в перерывах между едой с интересом наблюдая происходящее за окном, его легко можно было бы принять за приезжего. Но нет, спокойствие и внимание к деталям всегда были в характере Антона Ильича, и только чрезвычайные обстоятельства могли заставить его действовать не раздумывая, вопреки собственным правилам.
Кто бы мог подумать, что подобное обстоятельство настигнет его именно сегодня.
Антон Ильич как раз взялся за десерт, когда дверь ресторана распахнулась,