– Мы используем науку ради определенных ценностей. Тех, в которые я верю.
– И в которые верят транснациональные корпорации.
– Ты права.
– Разумеется, – язвительно откликнулась Энн. – Это им, конечно, поможет.
– И всему живому.
– Если только не убьет. Поверхность планеты дестабилизирована, каждый день случаются оползни.
– Верно.
– Они уничтожают растения. Убивают людей. Постоянно.
Сакс убрал руку, и Энн вскинула голову, уставившись на него.
– Необходимое убийство? Каким ценностям оно служит?
– Нет! Ты упомянула о несчастных случаях, Энн! Людям нужно держаться подальше от оползней и подождать.
– Обширные регионы превращаются в грязь, они будут полностью затоплены. Мы говорим о половине планеты!
– Вода стечет вниз. Образуются бассейны.
– Но земля-то будет затоплена, – упорствовала Энн. – И вот она – совершенно другая планета! Грандиозная ценность, как же!.. Но еще живы люди, которым дорог истинный Марс! Мы будем бороться с вами, на каждом шагу.
Он снова вздохнул.
– Очень жаль. В данный момент биосфера поможет нам больше, чем транснационалы. Они руководят из городов под куполами и разрабатывают поверхность при помощи машинерии, пока мы прячемся и выживаем. Столько усилий потрачено впустую, Энн, а ради чего – ради того, чтобы наши секреты никто не выдал! Если бы мы могли жить на поверхности, сопротивлению стало бы легче.
– Любому, кроме Красных.
– Да, но в чем смысл?
– В Марсе. В месте, которое ты никогда не знал и толком не видел.
Сакс посмотрел вверх, на высокий белый купол, чувствуя недомогание, словно после внезапного приступа артрита. Спорить с ней оказалось бесполезно.
Но что-то внутри заставляло его продолжать спор.
– Послушай, Энн. Я выступаю на стороне тех, кто придерживается модели с минимальными условиями для выживания человека. Надо учитывать, что пригодная для дыхания атмосфера не поднимается выше двух-трех километров над поверхностью планеты. Выше данного уровня она окажется слишком разреженной для человека, там вообще не будет особой жизни, только высокогорные растения и крошечные микроорганизмы, невидимые невооруженным глазом. Вертикальный рельеф Марса настолько велик, что над атмосферой останутся обширные нетронутые участки. Подобный план кажется мне разумным. Он выражает понятный набор ценностей.
Она отвернулась. Это причиняло ему боль, настоящую муку. Однажды в попытках понять Энн, суметь говорить на ее языке Сакс провел исследование в области философской науки. Он изучил изрядное количество материалов, концентрируясь преимущественно на этике земли и дихотомии «факт-ценность». Хотя очевидной пользы тут не было: в стычках с Энн ему никогда не удавалось использовать полученную информацию с