Скоро выяснилось, что жизнь внутри «Чудовища» не предполагает обилия развлечений. Переговорив с офисом в Шеффилде, Арт спустился в лабораторию и взглянул на ионный хроматограф, а потом вернулся обратно в вездеход, чтобы немного осмотреться. Зафир заверил его, что при работе с «Чудовищем» все всегда обстояло именно так: вездеходы крутились поблизости, словно рыбы-лоцманы вокруг большого кита, и хотя с обзорной палубы открывался чудесный вид, большинство людей проводили почти весь день, разъезжая по округе.
Так Арт и поступил. Отрезок троса перед «Чудовищем» ясно давал понять, что здесь он ударил намного сильнее, чем позади, где его падение только начиналось. Он был погребен, наверное, на треть своего диаметра, цилиндр сплющило, а по краям бежали длинные трещины, обнажавшие внутреннюю структуру – множество скрученных углеродных нанонитей. Это был самый прочный из известных науке материалов, хотя, пожалуй, материал, из которого был сплетен трос нового лифта, был еще прочней.
«Чудовище», превосходя трос высотой раза в четыре, оседлало обломки: обуглившийся черный полуцилиндр исчезал в дыре в торце машины, откуда доносились ворчание и низкая, почти инфразвуковая вибрация. Ежедневно в одно и то же время, около двух часов дня, в задней части «Чудовища» открывалась дверь над непрерывно выползающими рельсами, и одна из покрытых алмазом вагонеток, сверкая в солнечном свете, выкатывалась и скользила прочь, к горе Павлина. Эти вагонетки скрывались за высоким восточным горизонтом примерно через десять минут после того, как были исторгнуты своим создателем.
Полюбовавшись ежедневным отправлением, Арт направлял свою вездеходную рыбу-лоцмана на исследование кратеров и больших, отдельно стоящих булыжников, а в действительности – на поиски Ниргала или на его ожидание. После нескольких таких дней у него появилась привычка надевать скафандр и в полдень на несколько часов выходить наружу. Он прогуливался рядом с кабелем или рыбой-лоцманом, порой выбираясь дальше в окрестности.
Ландшафт казался странным не только из-за миллионов равномерно разбросанных черных камней, но и благодаря жесткому покрывалу из снега, слепленного в фантастические формы ветром-пескоструйщиком: кряжи, стволы, дупла, каплевидные хвосты за каждым голым камнем и так далее – заструга, так назывались эти образования. Было забавно бродить среди этих экстравагантных аэродинамических статуй из красноватого снега.
Так проходил день за днем. «Чудовище» медленно переползало на запад. Арт обнаружил, что продуваемые всеми ветрами голые вершины скал часто были окрашены крохотными снежинками, оказавшимися чешуйками быстрорастущего лишайника, который действительно рос очень быстро, по крайней мере, для лишайника. Арт подобрал пару камней в качестве образцов и отнес их в «Чудовище», где с интересом прочитал про лишайники. Очевидно, это были искусственно