– И что, там Европа? – спросил, наконец, Палий.
– А ничего Европа. Как услышали про наши войска, так и… – обрадовано начал было рассказывать Лев Маркович, но в голове его что-то резко качнулось, в желудке стало нехорошо, он замер. – Я больше не буду. – Рукой прикрывая рот, признался он. – Мне хватит.
Дальше у него вообще всё пошло с какими-то провалами в сознании. Друзья принялись помогать Лёве выйти из пике: обязательно, мол, нужно вот этим запить, а этим закусить, вот так нужно дышать, а два пальца в рот это в другом месте… Ульяшов тыкал вилкой в тарелку, что-то жевал, ел масло, глубоко носом дышал и… и… вроде помогло. Не тошнило уже. Туманность с глаз сошла, лица друзей уже фокусировались, в ушах звуки не двоились. Ульяшов повеселел, вновь вслушался в разговор. А говорил Палий про какой-то авиасалон…
– Какой авиасалон, где? – переспросил Ульяшов.
– Как какой, Лёва! Международный! – удивился Палий. – Наш Толян же летит. Вот он! Забыл? На «акуле» фигуры выписывать. Мы же только что за это… И стрельбы… показательные… потом!
– А, Толян, – вспомнил Ульяшов. – Гром молодец! Гром может.
Но Палий не услышал в голосе положенной в таком случае гордости за прославленных российских вертолётчиков.
– На авиасалон он летит, Лёва, на Международный! Это… Ты понимаешь, это… По настоящему, я говорю, летит защищать, по-взрослому. Не как вы там, с песнями и плясками. – Тут он осёкся, понял, что сказал что-то не то, прижал руки к груди. – Извини, Лёва, Лев Маркович, брат, я не то хотел сказать. Понимаю. Извини. Пошутил. Неудачный заход получился. Я говорю, молодцы вы! Как дали там, я читал… Ооо, скажи, Гром, ты читал?
Полковник Громобой разговор уже слушал вполуха, постоянно отвлекался на двух молоденьких женщин и одного парня с ними. Непонятно кто из них и куда летел, но сидя за столом, девушки улыбались только ему, как отметил Громобой. Меняя позы, девушки демонстрировали настоящему полковнику женские опознавательные знаки, своё вооружение, шасси… Вопрос Гром пропустил, к «заходу» готовился. Палий дёрнул его за рукав. – Не отвлекайся, Толя, – приказал он. – Это путаны. Ты читал, тебя спрашивают, читал?
Гася на лице смелую улыбку, которая предназначалась девушкам, Громобой ответил:
– И видел… по телевизору. Красиво.
– И меня показывали, видели? – Ульяшов качнулся, но удержался на стуле, быстро достал из портфеля журналы, газеты, всё, что из Стокгольма