Моя двоюродная сестра назвала дочь Брианной в честь нашей бабушки Баси. Мало того что имя нееврейское, так ещё и с Басей ничего общего не имеет, кроме злосчастной первой буквы. Дед Лёня, сам названный в честь Лейба, получил посмертно правнука Ларри – Лоуренс полностью. Лоуренс!
Из-за моего сына Арика мы с папой чуть не поругались. Деда звали Юрой, и мне казалось, что имя Ари очень даже подойдёт – звучит похоже, имя еврейское… Ан нет – первая буква не та. С Басей-Брианной и Лейбом-Лоуренсом у него проблем не было, а с Юрием-Ари были. Вся родня на уши встала. Я не буду вам рассказывать, куда я их послала, только сына моего зовут Ари. В честь дедушки Юры, потому как называть сына Uri в Америке вне ультраортодоксальной еврейской общины – это как дочку Саррой в Москве в семидесятых. А я своих детей люблю.
В Америке очень многие библейские имена популярны среди неевреев. Сара – прекрасный пример, как и Рэчел, и Лея, и Айзек, и Арон. Хорошо, если есть желание и возможности следовать традиции и называть детей так, как на самом деле звали их предков. При необходимости имена можно слегка видоизменять. Можно просто выбирать понравившиеся имена, если ничего из семейных архивов не подходит. Но правило первой буквы по принципу «лишь бы» себя изжило. Как привычка обрезать кусок мяса перед запеканием.
На каблуках
Я вам не скажу за всю Одессу, точнее, я вам за Одессу вообще не скажу – я была там девятнадцать лет назад, и то буквально пару дней. Но меня впечатлил рассказ одного одессита, к которому приехал из Америки друг. Вернувшийся в родной город экспатриант потратил большую часть прогулки по городу на поиски оправдания своей эмиграции. Здесь у вас не то. Тут у вас вообще кошмар. Неужели у вас этого ещё нет? Что, и ручки спёрли? Вот видишь… А ты в Тайланде был? Во! А я был. Товарищ не переставал меряться пиписьками с теми, кто остались, вольно или невольно самоутверждаясь за счёт старых друзей и вынюхивая, где ещё что-нибудь изменилось в худшую сторону. Возможно, что человек он неплохой и делал это не специально: все мы – так или иначе – хотим доказать себе и другим, что уж мы-то поступили правильно в своё время, вне зависимости от того, как мы тогда поступили.
Я сразу вспомнила одного своего знакомого (назовём его Сашей). Семья их долгое время была в отказе и от советской власти натерпелась с лихвой. К тому времени, как их выпустили, эмиграционные шлюзы уже открылись, в Вену и Рим повалили толпы, и отличать старых диссидентов от новых «колбасников» у иммиграционных чиновников не было ни сил, ни желания, поэтому в Италии семья тоже намыкалась. Вместо ожидаемого ковра у самолёта им пришлось долго доказывать каким-то бюрократам, что они действительно диссиденты, а не примазавшиеся. Сашина семья просидела в Италии долго и наунижались вдосталь. Да и в Америке сначала пришлось туго. Потом вроде