Казалось, что эта работа для меня с моим небольшим ростом была невыполнимой. Приходилось идти на хитрость. Перед тем, как приняться за установку шапки, я укладывал сноп перед копной и использовал этот сноп как ступеньку. Копны устанавливались не хаотично, а рядами для облегчения их вывоза. Итак, я приступил к работе. Пока снопы лежали вблизи будущей копны, то поднос их занимал немного времени. Хуже было, когда снопы лежали далеко. И я понял, что если буду носить по одному снопу, то очень мало заработаю. Стал я носить по два снопа за один раз. И вот однажды, когда я носил по два снопа, ко мне на бричке подкатил сам помещик. Трудно вам передать тот страх, который я испытал. Посмотрел на меня и приказал идти на ток. Я и пошел, будучи уверенным, что он меня уволит. Пришел и слышу разговор между помещиком и управляющим.
Помещик: «Еду я на бричке и вижу по полю идут два снопа без человека. И когда я подъехал вплотную, то только тогда увидел, что их несет этот малыш. В обед награди его целой селедкой, вместо половины, которая полагается рабочим».
В этот раз я после испуга испытал огромную радость. Вечером я приплелся домой не чувствуя ни рук, ни ног, но очень довольный собой. Ввалившись в дом, я тут же свалился спать, не ужиная. Оно и не мудрено, так как за обедом на току вместе с остальными рабочими, может быть в первый раз в жизни, я наелся досыта. Кроме селедки было вдоволь вкусного ржаного хлеба. Так что я еще домой принес часть селедки и большой ломоть оставшегося от обеда хлеба. Итак, дома на одного едока стало меньше.
По окончании уборки хлеба, как хорошо зарекомендовавшего себя работника, управляющий взял меня на работу в амбар. (Амбар – простейшее зернохранилище). В амбаре мы перелопачивали зерно в кучах, чтобы оно не зацвело. Работа заключалась в следующем. Деревянной лопатой набирали зерно и бросали его вверх и как можно дальше. За эту работу платили взрослым по 30 копеек в день без питания, а детям по 20 копеек.
Потом работал в бригаде по копке свеклы. Взрослые копали, а я обрезал ботву.
Но вот работа для меня закончилась, и я получил полный расчет. Надо отметить, что управляющий ко мне очень хорошо относился и оплатил мне наравне со взрослыми, хотя на очень тяжелую работу он меня не посылал. Мне кажется он это делал потому, что я был у него единственный еврей да еще и ребенок, а работал я не хуже взрослых. Оплатил он мне по 22 копейки в день. Так что я принес домой целых 12 рублей и 50 копеек.
При таких деньгах я стал настоящим богачом. По словам отца, за эти деньги можно было купить тогда упряжку из пары хороших лошадей. Теперь, когда у папы не было денег купить муки или еще чего-нибудь он занимал у меня. Папа всегда возвращал мне занятые деньги. Прежде, когда я ходил в школу, папа давал мне грош (половина копейки), и я на нее покупал халву, так как я ее очень любил. Теперь же, когда у меня завелись собственные